Порой слепой способен видеть лучше зрячих…
Он смотрит сердцем – это очень много значит…
А мы не видим тех чудес, что окружают…
Наш кругозор пустые ценности сужают…

Мы ценим то, за что оплачено деньгами,
А важно то, о чём молились со слезами…
Мы бережём в своих шкатулках украшенья,
Не сохранив друг к другу даже уваженья…

Мы, замерзая, одеваемся теплее,
Не понимая, что бессильны батареи…
Мы получать хотим и греться…греться…греться…
Но излучать тепло не хочет наше сердце…

Любовь мы путаем с потребностью коварной,
Но нет отдачи для души… элементарной…
Любовь – не брать, а отдавать, ведь счастье в этом!!!
Мы ценим фантик, но важнее вкус конфеты…

Без доброты и сострадания друг к другу,
Наш поезд жизни мчит по замкнутому кругу…
Глухой способен слышать то, о чём молчите…
Услышьте сердце, верьте в Бога, жизнь цените…

Ирина Самарина
Взято с сайта http://www.inpearls.ru/

Глава 1

«— Володя, смотри осторожно, не беги, подожди меня! — крикнула Надежда Валенти-новна Лобова вдогонку своему пятилетнему сыну Володе.
Мальчик лишь оглянулся, заулыбался и снова побежал к детской площадке. Надя лишь вздохнула и поспешила за сыном. Там уже были Володины друзья: кто-то игрался в песочнице, кто-то качался на качелях, кто-то просто за кем-то бегал, воображая нашего и не нашего.
Рядом с детской площадкой стояло высокое дерево. Когда оно появилось в их дворе, никто не знал. Все знали лишь то, что оно стоит давно и придаёт какую-то необычную красоту, кото¬рую вот так просто, обычными словами не описать. Рядом росли ещё деревья, но это было осо¬бенным. Наверно поэтому сюда приходили мамы и папы со своими детьми из соседних домов и улиц.
В этот тёплый и солнечный день лета Володя впервые с мамой вышел на улицу после вы-писки из больницы, в которую он попал после того, как простудился, и обычная простуда дала осложнение.
Вова Лобов, с игрушечным автоматом в руке, подбежал к своему другу Костику Комарову.
— Привет, Костик! — поздоровался Вова, протягивая руку, как учил его отец.
— Привет, Вовка! — ответил Костик.
Мальчики пожали руки друг другу. Обоим в этот год исполнилось пять лет, но Костя на полгода был старше своего друга Вовки. Оба круглолицы, с голубыми глазами, в которых горел азарт задора ко всякому рода игр и баловства, и которые были наполнены добротой, которую ещё не погасили ветры злобы и равнодушия.
Когда друзья вместе играли, их можно было спутать, но родители различали своих сыно-вей по волосам. У Володи волос был чёрный и прямой, а у Костика белый и вьющийся.
— Какой у тебя автомат классный! — восхитился Костик. — Дай подержать, пожалуйста.
Вовка протянул другу игрушку:
— Бери.
Костик взял автомат, покрутил его и, со словами «тра-та-та-та-та», стал стрелять в неви-димого врага. В это время к ним подошли ещё ребята и стали наперебой просить поиграть с но¬вой Володиной игрушкой. Мальчик не отказывал никому. Все по очереди играли. Всем было интересно»…

…И Владимир Лобов проснулся, сладко потянувшись. Приятно хрустнули все суставы, на щеке ощущался след от слюны. Сон был приятным. Детские воспоминания всегда самые при-ятные и волнующие.
Володя встал, посмотрел в окно и увидел тот самый двор, двор своего детства: дорога вдоль дома, по которой ходили люди и ездили машины, детская площадка чуть в стороне ого-рожена небольшим забором, окрашенным в разные цвета, и то самое дерево, которое придаёт особенную красоту этому дворику и площадке.
Недавно прошёл дождь. По небу плыли белые облака. Казалось, они вот-вот зацепятся за крыши домов, вышки или верхушки деревьев и порвутся. Солнце светило ярко и своими лу-чами прогревало землю. В лужах плескались воробьи и голуби. В открытое окно ворвался све-жий ветер и вздул занавеску.
Убрав постель, Володя, которому уже было двадцать три года, сделал зарядку, умылся и, позавтракав, стал собираться на работу. Молодой человек внешне был теперь ни такой как в детстве: круглое, светлое лицо вытянулось, лоб стал широким, большие голубые глаза смотрели тепло и с какой-то наивностью, сохранившеюся с детства, прямой нос, немного пухлые губы и волевой подбородок. Владимир высок и широк в плечах. Он уже ни тот мальчишка, что гонял мяч с друзьями во дворе и бегал по лужам, хотя и остался таким же добрым и отзывчивым, как учили его родители.
— Мама, я сегодня задержусь, — одевшись, Володя посмотрел в зеркало, поправляя ру-башку и галстук.
— А что такое? — Надежда Валентиновна подошла сзади, поправила воротник и смахнула невидимую пылинку.
— Надо ещё в институт заехать, отдать курсовую работу.
В свои двадцать три Владимир Лобов работал продавцом-консультантом в одном из мага-зинов города, окончив техникум и получив специальность бухгалтер. Но по профессии работать не стал, посчитав, что, таких как он, слишком много. Он решил, что будет где-нибудь работать и учиться дальше на повара. (В юности у Володи обнаружилось то, что он вкусно готовил).
Поцеловав мать, Владимир взял ключи и сумку со всем необходимым и вышел. На улице он встретился с Костиком Комаровым, и если в детстве Володя и Константин были похожи друг на друга, то теперь они совершенно отличались. Комаров был немного ниже, но так же имел широкие плечи, овальное лицо, узкий лоб, большие глаза близко посажены к переносице, взгляд цепкий и выразительный, нос с горбинкой, тонкие губы иногда плотно сжимаются, но, как и друг, он верил в добро и был отзывчив к людям.
— Привет! — поздоровались друзья и крепко пожали друг другу руки.
Молодые люди направились к автобусной остановке. На улице было свежо и приятно по-сле дождя. Дышалось легко и свободно. Володя и Костя вели разговор о литературе. Несмотря на возраст, оба любили читать. Читали много и с интересом. И не ту жвачку, которую можно найти теперь на каждом углу, и которую почитал и выкинул, а, как они сами говорили, литера-туру «для ума», которая заставляет думать.
— Они заколебали со своим «Гарри Поттером», — возмущался Костя. — Вместо того чтобы печатать что-то серьёзное, они эту хрень печатают…
— Ещё и немалые деньги получают за это, — согласился Володя.
— Ага. А про классиков забыли. Им главное бабла побольше срубить, а что читать будет народ, абсолютно неважно.
— Да и люди, посмотри, стали какие. Не смотрят на то, что им дают. Хватают всё не глядя и что попало, от того и тупеют.
— Это точно…
Подошёл автобус, ребята вместе с другими людьми вошли в него, прошли вглубь салона и сели на свободные места. Они продолжали разговор. За окном мелькали дома и витрины мага-зинов и киосков. Проехав пять остановок, Владимир и Костик вышли и попрощались. Каждый пошёл в свою сторону.
Солнце встало высоко и нагревало уже ни только землю, но и воздух, но жары не было и не чувствовалось, что она будет. Асфальт быстро высох. А лужи исчезли ближе к полудню. День протекал как обычно. Люди делали свои дела. Незаметно наступил вечер. Пришло время заканчивать работу и уходить домой.
Владимир, отпросившись, ушёл раньше обычного и поспешил в институт. Отдав курсовую работу, поторопился домой. На улице было тепло и радостно, солнце уходило за горизонт, хотя в городе нельзя понять, где начинается и заканчивается этот горизонт. Хотелось петь и сделать что-то такое необычное и приятное для всех.
Володя посмотрел по сторонам, дорога была пуста, светофор переключился на зелёный сигнал. Он уже собирался переходить дорогу и двигаться в сторону автобусной остановки.
— Молодой человек… — раздался голос сзади. Владимир обернулся, к нему обращалась молодая девушка, — помогите, пожалуйста.
Девушка стояла с коляской, в которой лежал маленький ребёнок. Не сказать, что красави-ца, но внешность приятная. Круглое и чистое лицо, большие голубые глаза, прямой чёрный во-лос уложен в причёску, пухлые губы правильной формы, — всё это подчёркивал тонко нане-сённый макияж, который был практически незаметен.
— Что случилось? — поинтересовался Володя, подходя ближе.
— Сестрёнка попросила погулять с малышом, вышла с ним погулять, решила сходить в магазин, надо было купить смесь и покушать чего-нибудь. Всё было хорошо, только вот на об-ратном пути у переднего правого колеса потерялось крепление. А теперь колесо сваливается без конца. И я боюсь одна переходить дорогу.
— Не беспокойтесь, я помогу вам. Где вы живёте?
Девушка назвала адрес.
— Так это рядом с моим домом!
— Да, мы недавно переехали…
Пока длился этот разговор, светофор уже несколько раз переключался с одного света, на другой. И теперь он горел красным, и им пришлось ждать зелёного сигнала. Загорелся нужный сигнал и люди стали переходить дорогу. Владимир, взяв коляску, пошёл вперёд. Машины спокойно стояли в ожидании.
До тротуара оставалось всего пара метров, когда с коляски слетело колесо. В этот момент сигнал светофора изменился, и машины начали движение.
— Вот чёрт! — выругался молодой человек.
Владимиру пришлось при¬остановиться.
— Что случилось? — спросила девушка, обернувшись.
Она успела перейти на тротуар и стала помогать Владимиру. Сидевший в машине водитель, видя это, не стал двигаться с места, а терпеливо ждал, пока путь станет свободным. Как вдруг, какой-то лихач, ехавший сзади, рванул с места так, что раздался визг.
От неожиданности Лобов обернулся. Это было последним, что он увидел до потери созна-ния. А дальше произошло вот что. Лихач вылетел прямо на обернувшегося Владимира. По-следний понял, что не избежать аварии (колесо к этому моменту он успел надеть), толкнул со всей силы коляску и отпустил её. Потом был сильный удар, Правым передним крылом автомо-биль, сшиб Володю, который пролетев несколько метров, упал и потерял сознание.

Глава 2

Придя в себя, Володя Лобов почувствовал, что лежит на кровати, загипсованный и забин-тованный. И первое, что он услышал, были запахи, которые смешивались между собой. Глаза он пока не открывал из-за возникших непонятных ощущений и какого-то появившегося неиз-вестно откуда страха.
— Что со мной? Где я? Что произошло? — были первые его вопросы.
— Вы в больнице. Произошла авария. Вас, Владимир, какой-то придурок сбил на машине. Он не стал ждать, пока вы встанете на тротуар, и рванул с места. Вы только коляску толкнуть успели. Водитель, который вас пропускал, помог вызвать скорую, потому что все, кто был сви-детелем и находился рядом, были в шоке. Врачи приехали достаточно быстро и успели оказать вам первую помощь. А потом отвезли сюда в больницу.
Владимир узнал голос девушки. Это была она. Та самая, которой он помогал с коляской.
— Простите, — сказал он, — вы та самая девушка, которой я помогал перейти дорогу?
— Да. Меня Мариной зовут. Я вам не представилась.
— Ничего страшного. Я узнал ваш голос. Марина, простите, а что вы тут делаете? — Во-лодя Лобов повернул голову в ту сторону, откуда доносился голос.
— Я работаю здесь медсестрой.
— Понятно. Сколько я уже здесь?
— Неделю, — Марина заменила пустой флакон на полный. — Вы были в бессознательном состоянии.
— Вы хотите сказать в коме? …
Наступило короткое молчание, во время которого Владимир попробовал открыть глаза. Он открыл их, но… Но молодой человек не увидел перед собой ничего. Он закрыл их и снова открыл. Возникло странное ощущение мелькание мушек, но тут же прошло.
«Что такое? — возник вопрос, — Почему я ничего не вижу? Наверно, что-то мешает, хотя на глазах нет повязки, — так ему казалось. Но повязка была. Просто её нельзя было почувство-вать из-за множества бинтов и гипса».
— Простите, а почему я ничего не вижу? Ведь повязок на глазах нет…
— Нет, почему… Повязка есть.
— Странно… А я не чувствую её.
— Володя, — в голосе девушки почувствовалась горечь с примесью сожаления, — про-стите меня, но я должна вам сообщить… — неожиданно к горлу подступил комок. И почему он подступил? — Володя, мне жаль, — Марина заставила проглотить его, — но… вы… не смо-жете больше… никогда видеть… — каждое слово давалось с трудом. Она готова была разры-даться. Он понял это по тембру голоса, — Врачи сделали все, что можно было сделать… но из-за удара повредился зрительный нерв…
Какое-то время в палате была тишина, которую никто не хотел прерывать. Колючий ком подступил к горлу Владимира и никак не проходил. Молодой человек заставил себя проглотить его. Вдруг захотелось заплакать, но рядом сидела девушка, и Лобов не дал волю слезам, взяв за правило ещё со школьной скамьи: если плакать, то когда ты один, и никого нет рядом. Иначе ты не мужчина.
— Володя… — Марине захотелось сказать что-то ободряющее. Она даже мысленно про-говорила слова, которые пришли ей на ум, но сказала совсем другое, — я к вам зайду минут че¬рез пятнадцать проверить ваше состояние.
— Хорошо…
Владимир услышал быстрые удаляющиеся шаги. Дверь открылась и закрылась. Володя Лобов остался один. И вот теперь он дал волю чувствам, не сдерживая больше себя. Ему хоте-лось плакать, и он плакал. Слёзы лились сами по себе. Повязка на глазах быстро стала мокрой и вот теперь она ощущалась. Её хотелось сорвать и выбросить, но руки были загипсованы и не двигались. Володя попробовал пошевелить пальцами. Вначале они не слушались, но потом он смог сжать их в кулак.
Ровно через пятнадцать минут пришла Марина.
— Ну, как вы? — спросила она, отключая молодого человека от аппаратуры и убирая стойку капельницы.
— Всё хорошо, — его голос дрогнул, и Марина поняла, что здесь происходило до её при-хода. Она много раз была свидетелем того, когда пациенты, когда им говорили, что они больше не смогут ходить или теряли трудоспособность, теряли всякий интерес к жизни, впадали в апатию, ничего и никого не хотели видеть. Так произошло и с Владимиром.
— Сейчас будет обед. Я принесу вам поесть, Володя, и покормлю вас, — она постаралась сказать это как можно суше.
— А зачем есть, когда жизнь потеряла смысл… — Владимир плюнул на происходящее. Пусть голос его выдаёт, решил он.
— Владимир, ну что вы такое говорите? Нельзя так. Вы остались живы, это главное, — Марина вышла и вернулась через пять минут с обедом.
Присев рядом, она попыталась покормить молодого человека, но тот всё выплёвывал вон.
— Не хочу и не буду есть, — отрезал он.
— Тогда вас будут кормить принудительно сывороткой, — спокойно отреагировала де-вушка.
— Ну и пусть! Я всё равно превратился в подобие человека. Теперь за мной постоянно нужен уход. Сам я передвигаться не смогу. И мне понадобиться нянька, которая будет меня кормить, гулять со мной, водить за ручку, мыть. Я стал никому не надобен. Что я могу теперь делать?
Марина хотела возразить, но он не дал:
— Раньше у меня была цель, была мечта! Теперь этого нет! Всё рухнуло! В один миг! По-нимаешь?! Всё!!! Я не смогу продолжить и закончить учёбу! И теперь мне придётся сидеть до-ма до конца моих дней и получать пенсию от государства! Для родителей я стал обузой!
— Володя, для начала вам надо успокоиться, взять себя в руки и поесть, А потом, успоко-ившись, решать, как жить дальше. Иначе вы долго не поправитесь.
— Пошла вон! — крикнул Владимир.
Ничего не сказав, Марина поставила поднос на тележку и вышла, увозя еду. Горечь и оби-да возникли у неё в душе. (За время, что она провела рядом, ухаживая за Володей, девушка успела привязаться к нему). На её глазах появились слёзы. Она шла по коридору и вытирала ладонью лицо. Лёгкий макияж, который только подчёркивал красоту, потёк.
Она столько времени ухаживала за ним. А он вот так отплатил ей. Марина уже входила на кухню и ругала себя. Резко поставив тележку, ничего не сказав никому, вышла вон. Сев в при-ёмной за стол, стала заполнять бумаги, чтобы отвлечься от ненужных и печальных мыслей. Но работа не шла.
Бросив ручку, Марина решила пройтись. На глазах вновь появились слёзы горечи и обиды. Она шла по коридору (хорошо он был пуст в это время) и чувствовала их. Она зашла в туалет и посмотрела в зеркало. От потёкшего макияжа на лице была карнавальная маска. Девушка принялась приводить себя в порядок.
— Какая же ты дура, Маринка! — сказала сама себе. — Можно подумать, что на нём свет клином сошёлся! Не хочет, не надо! Чёрт с ним! Пусть кто-то другой таскает ему жрать!
Приведя себя в порядок и успокоившись, девушка вернулась на пост и принялась запол-нять документы. Вписав в журналы, справки, карточки больных аккуратным почерком необхо-димые данные, Марина, окончательно успокоившись, решила попить чая с другими медсёст-рами и направилась в сестринскую.
Во время отдыха она не принимала никакого участия в разговоре своих коллег. Больше молчала. А если её спрашивали, отвечала односложно и непонятно.
Незаметно наступил вечер и время ужина. Марине снова надо было развозить еду лежачим больным. Сначала она не хотела, но всё-таки решила Владимиру принести его ужин. Поставив на тележку еду, Марина направилась в палаты.
Палата Владимира находилась ближе к кухне, но девушка решила зайти к нему в послед-нюю очередь. Остановившись возле двери, Марина постояла, обдумывая то, как будет вести с этим человеком. Наконец она открыла дверь и сказала, толкая тележку перед собой:
— Время ужинать, — Марина произнесла это как можно твёрже.
— А стоит ли? — спокойно сказал Володя.
— Пока вы здесь, стоит, — в голосе послышалась такая холодность, что возражать не имело смысла.
— Ладно, давайте свой ужин, — немного помолчав, сказал Володя.
Марина подкатила тележку к кушетке, села рядом и стала кормить Владимира.
— Марина… — проглотив еду, заговорил Володя, но уже не тем голосом, что был у него днём, а тем, который она слышала там, на переходе.
— Да…
— Простите меня за сегодняшние слова. Я повёл себя очень нехорошо по отношению к вам. И теперь злюсь и ругаю самого себя… — он продолжал говорить, а она его слушала. — Когда вы только ушли, я прокрутил в голове всё, что между нами произошло тогда, и дал себе слово, что больше такого не повторится. Забыть то, что я вам наговорил, вы, конечно, не забу-дете. Просить вас понять моё положение и пожалеть меня я не буду. Я виноват и всё.
Покормив Владимира, Марина ещё какое-то время сидела у него и не хотела уходить. Она что-то чувствовала, но что, не могла понять. Проверив повязки и состояние самого больного, девушка вышла, сказав, что ещё придёт.
Как только она ушла, Лобов вновь начал упрекать себя в том, что утром причинил непри-ятности Марине, которая так ухаживает за ним и делает всё, что бы ему было хорошо и удобно.
Перед отбоем Марина, как и обещала, пришла. Проверила всё ли в порядке, поправила по-вязки, помогла Владимиру с туалетом, немного посидела. Они почти не разговаривали, только односложные предложения. Каждый думал о своём. У каждого остался неприятный осадок от утреннего происшествия.
Прощаясь, Марина пожелала спокойной ночи, вышла.

Глава 3

Так прошло три недели. С Владимира сняли повязки и гипс. Он уже стал привыкать к но-вому своему состоянию, которое останется с ним навсегда, и к новой жизни. А на душе было тоскливо. И тоска эта угнетала всё сильнее и сильнее с каждым днём. Не хотелось ничего де-лать. Аппетита и вовсе не было. Приходилось есть через силу, заставляя себя. Порой даже не ощущались ни вкус, ни запах, ни свежесть блюда, горячее или холодное оно. Даже дни, стали похожи друг на друга и протекали по одному и тому же расписанию. И только Марина радова-ла, когда приходила.
Марина постоянно была рядом. Они привыкли друг к другу и обращались теперь на «ты».
Наступивший новый день обещал быть солнечным и тёплым, потому что Владимир, лёжа на кровати, чувствовал, как солнечные лучи, которые дарило июльское солнце, сквозь стекло проникали в палату. Сейчас он думал о том, как ему быть дальше. Вначале, как только он узнал, что на всю жизнь останется слепым, ему захотелось покончить с собой, как это бывает со всеми. Для одних жизнь утрачивает смысл, мир становится серым и теряет краски, и всю ту красоту, которыми его наделил Создатель. Кто-то смиряется, кто-то сходил с ума, кто-то сводил счёты с жизнью. А что делать ему, Владимиру? Лобов знал, что мать до сих пор не может отойти после той аварии, отец изменился, стал скуп на слова, из балагура и весельчака превратился в молчуна, ссутулился и при ходьбе начал шаркать ногами, как старик.
В состоянии задумчивости Владимира и застала Марина, принёсшая завтрак.
— Что случилось? Что с тобой?
— Ничего… Так…Всё в порядке… — попытался отговориться молодой человек.
— Нет, не всё в порядке. Я же вижу.
— Я о родителях думаю, — сознался Владимир.
— Володя, всё будет хорошо, — она улыбнулась.
— Да, конечно, — Владимир сел и закивал головой.
Марина, подкатывая тележку с едой к кровати, сказала:
— Давай, вставай. Хватит грустнячить и наводить тоску на самого себя. — Марина взяла руку Владимира, измерила пульс и давление. Отлично! Всё в норме. Я принесла завтрак.
— Спасибо, — поблагодарил Владимир.
— Так, сейчас позавтракаешь, а потом займёмся делом.
— Интересно, каким? — Владимир улыбнулся, беря из рук Марины ложку. Он уже научился не промахиваться, когда ему давали какой-то предмет.
— Позавтракаешь, потом узнаешь.
— Хорошо, — согласился Владимир и стал завтракать. Каждый глоток давался с трудом. Еда казалась пресной и безвкусной.
Покончив с завтраком, Володя спросил у девушки, чем она его собирается занять. А когда узнал, стал всячески отговариваться. Но на Марину отговорки Владимира не действовали, что бы он ни говорил.
— Будешь только лежать или сидеть, атрофируются ноги, и тогда вообще не сможешь хо-дить. К тому же мне надоело смотреть как ты, вместо того чтобы радоваться жизни, тому, что остался жив, сам себя вгоняешь в депрессию. Ты потому до сих пор и не пришёл в форму свою, что целыми днями только грустнячишь, кислячишь и ждёшь, чтобы тебя пожалели. Такое может быть, но тогда, в таком случае, ты закончишь, как и многие, не достигнув своей цели и не осуществив свою мечту. — Марина смотрела на Володю и ждала, что он скажет теперь на её слова.
— У меня были и мечта и цель. Теперь их нет, — вздохнув, с горечью ответил Лобов. — Теперь всё в прошлом и неосуществимо.
— Да?
— Да…
— А ты не пробовал изменить себя и свои мечты и цели? Что ты, как баран, упираешься? Заладил одно и то же.
— Слушай, Марина, а тебе какая выгода от этого? Что ты со мной возишься, как с ребён-ком? — повернув голову в её сторону, спросил он девушку.
— Потому что ты и есть ребёнок! Самый что ни на есть настоящий.
От этих слов Владимиру стало обидно. Они, как нож, резанули душу. Ещё никто его не называл в двадцать три года ребёнком. Он опустил голову и, пыхтя и громко вздыхая, нехотя согласился. Девушка взяла его под руку.
— Подожди. Сейчас. Боязно немного, — по телу пробежала дрожь.
— Всё хорошо. Я рядом. Не бойся… Вот так…
Владимир встал, и некоторое время стоял, привыкая к новым ощущениям.
— Странно, непривычно и непонятно.
— Что именно?
— Не могу привыкнуть к новым ощущениям. Мне кажется, сейчас вот открою глаза и увижу мир вокруг себя, — Володя громко вздохнул. — Я хочу сесть.
Володя и Марина сели. Она продолжала держать его под руку, а он повернул теперь голо-ву туда, где должно было быть окно.
— А вон там находится окно, — сказал Володя, кивая головой.
— Так и есть. А как ты догадался?
— Не знаю, сам удивляюсь, как это у меня происходит. Я иногда вижу размытые границы объектов. Вот и сейчас такое было. Окно закрыто кстати.
— Невероятно! Как?.. Открыть?
— Ну, это просто. Воздух не тянет, и свежести нет. Да, открой, хочется свежего воздуха глотнуть.
Марина убрала руку, и он услышал звук открывающегося окна. А в следующую минуту повеяло свежестью. Стало легче дышать.
Владимир сидел, задумавшись, поставив локти на колени и уперев кулаками подбородок. Ему предстояло заново учиться делать всё то, что он раньше умел. Но без помощи посторонних он не сможет этого сделать сейчас. И для начала надо научиться чувствовать пространство и обслуживать себя самому. Предметы, которые находились поблизости, ему удалось запомнить и точно определять расположение.
— О чём думаешь? — спросила Марина, садясь рядом.
— Да так, ни о чём, — ответил Володя, распрямляя спину.
— Нет, ну я же вижу, что что-то не так.
Вздохнув глубоко, молодой человек признался девушке в своих мыслях.
— Всё будет хорошо. Постепенно ты всему научишься. Главное не опускать руки и не сдаваться. Володя, ты сильный. Ты справишься. Верь в себя, в свои силы, и у тебя всё полу-читься. Не смотри ни на кого.
— Хотелось бы верить, но пока не получается.
Марине надо было уходить. Собрав посуду и пожелав Владимиру хорошего здоровья и настроения, девушка вышла.
В палату ворвался поток тёплого ветра и обдал Владимира. Молодой человек, до этого си-девший с мрачным выражением лица, расправил плечи, провёл ладонью по лицу, ощупал во-круг себя пространство, улыбнулся сам себе и произнёс:
— Прорвёмся.
Потом были процедуры — всё как всегда. Марина несколько раз приходила, делала укол и приносила обед. Они разговаривали в течение дня, перебрасывались короткими фразами, шутили, но она так и не заметила ещё скрытую перемену во Владимире. Да её и невозможно было сейчас заметить. Лишь он сам это чувствовал каким-то непонятным даже для него особым чутьём. Словно кто-то открыл в нём шестое чувство.
На следующий день, Володя решил выйти в коридор и попытаться пройтись по нему. Он встал, опираясь о спинку кровати, держа в руках белую трость, которую ему выдали накануне. Владимир с помощью неё дошёл до двери, споткнувшись несколько раз, а один раз чуть не упал, зацепившись за порог. Он изучал палату и одновременно привыкал к новому своему по-ложению, учась чувствовать пространство, используя недавно открывшееся чувство, отыскал ручку, открыл дверь и вышел в коридор. Очутившись в нём, ему в нос ударил букет острых за-пахов, от которых без привычки немного закружилась голова. Постояв несколько минут, он повернулся налево и пошёл вдоль стены, касаясь её рукой.
Увидев Владимира идущего по коридору одного, медсёстры были немного напуганы. От этого они наперебой стали что-то говорить ему, но что конкретно он не мог понять и разобрать, и лишь потерял только ориентировку. Когда голоса стихли, Владимир спросил:
— Где я нахожусь?
— Это приёмная хирургического отделения, в котором лежат пациенты после операций, — ответил Владимиру голос.
Это не была Марина. И запах духов другой.
— Ландыш, ромашка, лаванда… тонкий аромат у вас духов, — сказал он и подошёл ближе к девушке.
От неожиданности та немного смутилась и слегка испугалась.
— Да… А как вы узнали?
— Сам не понимаю, — признался Владимир, упираясь в стол правой ногой. — Я только недавно узнал, что больше не буду видеть. И вот сегодня учусь ориентироваться на звуки, запахи и какие-то новые ощущения, чувствовать вибрацию предметов. Я уже изучил предметы в своей палате. Знаю, где и что стоит, когда открыто, а когда закрыто окно. А где Марина? — неожиданно спросил он. — Её среди вас нет.
Медперсонал, собравшийся к этому моменту в приёмной, вновь был удивлён и поражён тем, что Владимир безошибочно определил отсутствие человека среди них.
— У неё сегодня выходной, — ответила за всех девушка, у которой был смешанный запах духов. — Простите, Владимир, так вас, кажется, зовут, вы это почему определили?
— Не знаю. Но среди вас отсутствует запах духов, которыми обычно пользуется Марина.
Наступило молчание. Где-то слышались голоса, но они не интересовали Володю Лобова. Он постоял какое-то время, повертел головой по сторонам, прислушиваясь к чему-то. Хотел было двинуться дальше, но почувствовал неожиданно нахлынувшую усталость. Ему захотелось назад в палату. Он разволновался и стал суетиться.
— Я вам сейчас помогу, — девушка, которая вела с ним беседу, взяла его за руку и повела в палату.
Пока шли, она ощущала дрожь всего тела Владимира.
— Вы не волнуйтесь, Володя. Всё будет хорошо. Сейчас вы ляжете, успокоитесь. Это ре-акция организма на ваш первый самостоятельный выход в мир,
Лобов молчал. Он лишь глубоко и часто дышал, чувствуя, как колотиться сердце. Но при-дя в палату, он лёг на кровать и постепенно успокоился. Медсестра какое-то время ещё побыла рядом, проверила пульс и давление, дала успокоительное и вышла, чтобы не мешать пациенту.
Успокоившись, Владимир потянул воздух слегка и не ощутил смешанного запаха ланды-ша, ромашки и лаванды.
— Значит, её нет здесь, — сказал он сам себе.
Полежав немного, он стал проваливаться в дрёму. Уснув незаметно, Владимир проснулся от того, что что-то било по подоконнику. Молодой человек прислушался. За окном шёл дождь. Он был такой силы, что возникало ощущение, что ты находишься на рок-концерте.

Глава 4

Отдыхая после процедур, Лобов сидел возле открытого окна, подставив лицо лёгкому и тёплому июльскому ветру. В больнице он находился уже больше месяца. За последнее время Володя приучил себя ничего не бояться и научился различать одни голоса, запахи и звуки от других. Когда кто-то шёл по коридору, он почти безошибочно мог определить идущего, будь то мужчина или женщина, ребёнок, подросток или взрослый человек. Даже мог угадать обувь, которая была надета на человеке. Вот и теперь молодой человек вслушивался в звуки и запахи, выбирая нужные для себя.
Где-то, во дворе больницы пели птицы, говорили люди, слышался далёкий гул проезжав-ших машин, в воздухе витали смешанные запахи. И Володя чётко отделял одно от другого, не-смотря на то, что всё очень быстро менялось.
Повертев головой в одну и другую стороны, Владимир Лобов вдруг услышал шаги и голо-са. Их было двое. Кто-то подходил к палате. Это были девушка и молодой человек. Её он узнал сразу, это была Марина, а вот её спутник остался для него загадкой.
Марина и незнакомец подошли и остановились перед дверью. Какое-то время была тиши-на, но вот кто-то взялся за ручку и дверь открылась. Владимир повернулся в сторону вошед-ших.
— Володя, к тебе гости, — сказала Марина.
Лобов встал и подошёл
— Здравствуйте! — он протянул руку для пожатия.
— Ну, здравствуй Володя! Это я — Костик! — Костя в ответ протянул свою руку. — Вот и встретились…
— Костя, ты… — только и смог произнести Владимир.
Друзья пожали руки и, обнявшись, похлопали по спине друг друга.
Вихрь эмоций и волнений накрыл всех троих. По лицам молодых людей и девушки текли слёзы, но они не стремились их скрыть. Волнение переполняло души и сердца друзей настоль-ко, что они не могли говорить, а просто молчали обнявшись.
Когда первая буря волнений улеглась, друзья смогли говорить. А Марина, чтобы не ме-шать, тихо и незаметно вышла.
— Когда я узнал, что с тобой произошло, я просто не мог в это поверить, — начал Костя Комаров. — Мне казалось, что это лишь сон. Вот сейчас проснусь, и всё будет как всегда. Встану, сделаю обычные свои утренние дела, выйду на улицу и встречу тебя. Но… Но реальность оказалась жёстче. Никто не думал, что всё вот так произойдёт.
Друзья сели на кровать. При этом Костя старался помочь Володе.
— Да, — протянул Володя, — я тут уже больше месяца. Когда узнал, что со мной произо-шло, я испугался, в первую очередь, почему-то за себя. В голову лезли различные мысли. Ничего не хотел. Даже есть. Думал, порой о смерти, о ненужности своей в данном положении никому. Даже ревел, как ребёнок, жалея себя. Спасибо Марине, она вытащила меня из депрессии, — он улыбнулся. — Теперь вот ничего вроде. Прихожу в себя, оправился. Привыкаю к своему новому положению. Учусь всему заново. Уже свободно хожу по коридору, почти свободно улавливаю изменения вокруг. Ну, а как там мама с папой? — спросил Владимир.
Константин молчал. Он столько раз прокручивал в голове слова, которые собирался ска-зать Владимиру по поводу его родителей, но сейчас его что-то останавливало. Может быть, возможная непредсказуемая реакция друга на сообщение о плохом самочувствии его матери и отца. Ведь Костя не мог знать и предугадать, как отреагирует Лобов, узнав всё, что произошло с дорогими и близкими ему людьми.
— Костя, говори, как есть, не томи. Всё плохо? — допытывался он друга, но тот молчал. — Значит плохо, раз молчишь… — Владимир встал с кровати и подошёл к окну.
— Да, Володя, — наконец проговорил Костя, подходя к другу, — плохо. В тот же день, твою мать отвезли на скорой в больницу. Она чуть с ума не сошла. Её выписали совсем недав-но, но она держится только за счёт лекарств, сильнодействующих успокоительных. А отец пока держится, но вот-вот начнёт пить. Буквально за сутки он превратился в старика. Тебе не сообщали, потому что не хотели делать ещё хуже, понимая, в каком состоянии ты находился.
Говоря всё это, Константин буквально выдавливал каждое слово. Он видел, как от переживаний меняется выражение лица Володи. Губы то искривляются, то сжимаются, а то возвращаются в своё исходное положение. Тот готов был заплакать от бессилия, но сдерживал себя.
— А почему никто не пришёл ко мне раньше? — голос Владимира дрогнул.
— Извини, как только я узнал, хотел приехать к тебе, но мне сказали, что пока не стоит. А на днях я позвонил и мне сказали, что можно навестить тебя. Я всё бросил и сегодня к тебе рванул. Я бы в первый же день, если можно было бы, к тебе поспешил.
Друзья стояли рядом и молчали. Да слова и не нужны были в эту минуту.
Ой! — спохватился Костя. — Я же тебе гостинец принёс.
Владимир услышал открывающуюся «молнию» и шуршание большого пакета.
— Тут яблоки, апельсины, груши, сок… — Константин достал содержимое пакета. — Ку-да тебе это всё положить?
— Куда-нибудь, — безразлично ответил Владимир, подошёл к кровати, немного постоял и сел на неё.
— Я тебе в тумбочку всё положу.
— Хорошо, — и вновь безразличие. Мысли о родителях, об их состоянии здоровья овла-дели молодым человеком полностью. Владимир упёр кулаки в подбородок. Его лицо помрачне-ло и приобрело серый оттенок.
— Эй! Ты чего, Володя?! — спросил Комаров, уловив настрой друга. — Это ты из-за ро-дителей так?
Тот кивнул.
— Вот блин! — Костя немного помолчал, потом сказал, присев рядом и обняв Владимира. — Не переживай ты так. Всё будет хорошо. Тебе сейчас главное самому поправиться. А за ро-дителей не беспокойся. Будут выписывать, все вместе приедем.
Чтобы взбодрить Владимира Константин стал рассказывать о своих делах, о том, что про-исходит в их дворе, и вообще обо всём новом и интересном, чем интересовался Владимир. Го-воря обо всём, ему удалось на время поднять настроение своему другу.
Видя, что друг перестал волноваться, Костя успокоился сам. Бросив взгляд на часы, Кома-ров произнёс:
— Володя, времени уже много, мне пора.
— Хорошо. Давай, — ответил Владимир.
— Володя, не переживай. Всё будет хорошо. Ты главное сам выздоравливай. — Костя взял руку друга и ладони сжались в крепком пожатии.
Расставаться не хотелось, но нужно было идти. Простившись с Владимиром Комаров ушёл.
С вечера Володя долго не мог уснуть, прислушиваясь к шелесту занавески и к дуновению ветра, а затем, когда раздался гром и пошёл дождь, слушал его и вспоминал моменты своего детства, когда он, будучи школьником, играл с друзьями во дворе. Невольно на глазах выступали слёзы, но Владимир не стремился быстро их вытереть, ему было приятно.
Мысли о родителях не давали покоя и проносились стремительно одна за другой. Больше всего его волновало здоровье матери. «Как она там? Неужели теперь она до конца жизни будет принимать лекарства? Хорошо, что отец держится, не сорвался, как многие. Что теперь будет со всеми нами? И почему это случилось? Кто поможет? Родственники далеко. Даже если кто-то и согласиться помочь, чем они помогут? Сидеть целыми днями рядом не смогут, да и не будут. У всех свои дела, заботы. Кто поможет маме с отцом?» — так думал Владимир.
А дождь продолжался: то затихая, то обрушиваясь потоком с новой силой. Всё это Володя слышал сквозь открытую форточку.
Наконец его сморил сон и он уснул. Во сне Владимир видел себя маленьким мальчиком, играющим с друзьями. Они играли в их любимом дворе. Вот кто-то упал и разбил себе нос и коленку. Упавшего не видно, но по голосу можно узнать Костика.
Далее картина меняется и Володя уже не маленький мальчик и даже не школьник, а сту-дент. Они с другом Костей сидят на их любимой скамейке, разговаривая, едят мороженое и смотрят, как другие дети играют в песочнице и бегают друг за другом.
Ещё мгновение и вновь другой сон. Владимир дома, рядом мама и отец. Они сидят в зале, смотрят какой-то концерт по телевизору и о чём-то разговаривают. Разговор заглушается гро-мом непонятно откуда взявшимся. И Володя просыпается. Он даже подскочил на кровати сел.
Вокруг тихо и спокойно. Ещё только раннее утро. Дождя и грозы не слышно. Значит приснилось. Он снова лёг, успокаиваясь и засыпая.

Глава 5

Наступил день выписки.
Накануне вечером Владимир никак не мог уснуть. В голову лезли разные мысли. Но больше всего он представлял встречу с родителями. Как это всё будет происходить?… Заплачет ли мать, и что скажет отец? Увидят ли в нём, Владимире, изменения или нет?
Лишь к глубокой ночи ему удалось уснуть. Спал он спокойно, ничего его не тревожило.
А утром, после завтрака, Владимир стал собираться. В палате у него были только необхо-димые вещи, поэтому сборы не заняли много времени.
С самого утра на небе не было ни облачка, солнце спокойно и плавно всходило, лёгкий и прохладный ветер, вздувая занавеску, освежал и радовал, бодрил тело, поднимал настроение. И хотя Володя не видел, как наступает новый день, он всё чувствовал. Свободная от основной ра-боты Марина, помогала Лобову.
— Как настроение? Волнуешься? Переживаешь?
— Да, волнуюсь, есть немного, — ответил Володя.
— Не волнуйся. Скоро ты будешь дома, — Марина положила свою руку на плечо Влади-мира. — Самое главное, что все живы и здоровы.
— Ну, это как посмотреть. Я имею в виду здоровья. — Володя глубоко вздохнул и повер-тел в руках трость. — Вот я, вроде бы здоровый человек, а ничего не вижу.
— Это неправда, — возразила Марина. — Ты видишь сердцем. У тебя открытая душа. Если бы этого у тебя не было, помог бы ты мне тогда на дороге? Да, ты потерял зрение, но приобрёл новые возможности. И этим надо воспользоваться. Хотя бы попробовать.
— Наверно ты права, Марина, — взяв её ладонь в свою руку, Володя дотронулся до неё губами.
Девушка пришла в смущение, но руку не убрала, а провела по спине сверху вниз.
— О, пока есть время, я принесу твои вещи. Всё равно я пока свободна.
— Благодарю, не стоит, — попытался отказаться Владимир.
— Да мне не тяжело. Давай… — настаивала Марина. — Всё равно мне пока делать нечего. Сейчас принесу твою одежду.
Марина поспешно вышла. Владимир услышал удаляющийся быстро цокот каблучков. В палате было свежо и по-летнему прохладно. Никакие дурные мысли не беспокоили кроме од-ной: «Как теперь жить дальше?»
Вскоре вернулась Марина с одеждой.
— А вот и я! — открывая дверь, сказала она радостно.
— Так быстро? — удивился Володя.
— Да. А что?
— Нет. Ничего.
— Давай собираться, — Марина аккуратно достала одежду и разложила её на пустой кро-вати.
— Давай.
— Чем теперь думаешь заняться дома? — спросила Марина Владимира, помогая собирать его вещи, которых было немного, и только самое необходимое.
— Пока не знаю. Но поваром, как мечтал, уже не стану. Это точно. Но и сидеть дома, сло-жа руки, не буду, — ответил Владимир, — найду что-нибудь по душе.
Быстро уладив все дела, Володя ждал, когда за ним приедут, и он отправится домой. Как же он соскучился по нему, по его уюту и теплу, по вкусной маминой еде, по двору, в котором бегал мальчишкой и вырос, по друзьям и знакомым. Ведь за полтора месяца, что Владимир провёл в больнице, он практически отвык от прошлой жизни.
Марина посмотрела на часы и сказала:
— Ну вот, скоро Костя приедет, и вы поедите домой. Там тебя давно уже заждались.
Володя закивал и глубоко вздохнул, вспомнил родителей.
— Не переживай, всё будет хорошо. Надежда Валентиновна поправилась. Я узнавала. Она дома уже давно. Конечно, теперь здоровье её не то, что прежде, но лекарства не принимает. И это всех радует. Отец повеселел, за бутылку не взялся. Всё для тебя в квартире обустраивает, чтобы удобнее было.
Говоря это, Марина видела, как у Лобова изменился весь его облик. Плечи расправились, лицо посветлело, наполнилось радостью и жизнью счастливого человека. От него стала исхо-дить такая энергия, от которой хотелось сделать что-то необычное, не беря ничего взамен.
В коридоре послышались голоса. Их было несколько, и они приближались.
— Вот он, наш герой! — входя в палату, воскликнул Костик. За ним прошли отец и мать Володи.
— Володенька!… — только и смогла сказать женщина. — Сыночек!… Миленький!…
Надежда Валентиновна несла букет цветов. Но как увидела сына, не выдержала и разры-далась, бросившись к сыну и обняв его. Букет упал, но его подняла Марина и положила на тум-бочку, а сама незаметно удалилась.
За Надеждой Валентиновной обнял сына и отец Илья Семёнович.
— Ну, тише, тише, всё хорошо, — успокаивал Владимир родителей. Хотя у самого слёзы лились ручьём. Всё его тело дрожало, как и у отца с матерью.
Костик не мешал этой встрече. Он сам еле сдерживал себя, чтобы не разреветься, как мальчишка. И, отойдя к окну, стал смотреть в него, подставив лицо ветру и солнцу.

***

Такси двигалось по шоссе, везя четырёх пассажиров. В салоне из магнитолы негромко звучала музыка, в открытое окно со стороны водителя врывался ветер, обдавая прохладой. На переднем сиденье расположился Костик Комаров, а сзади семья Лобовых. Пассажиры разгова-ривали между собой, обсуждая новости и дела.
Надежда Валентиновна одной рукой держала сына за руку, а второй прижимала его к себе и не отпускала. Ей казалось, что если она сейчас его отпустит, то произойдёт что-то ужасное или трагическое и она потеряет Владимира навсегда. Володя в это время слушал окружающих и улавливал малейшее изменение в голосе говоривших. А негромко игравшую музыку он как бы отбрасывал как ненужный мусор.
— Ну вот, ещё немного и будем дома, — сказал Илья Семёнович.
— Да, сынок, скоро уже наш дом, — Надежда Валентиновна крепче прижала Владимира.
— Да, Володька, отдохнёшь, примешь ванну, выпьешь чашечку кофе… — подражая голо-су Папанова, проговорил Костик.
Машина остановилась на светофоре, а когда загорелся зелёный свет, проехала несколько метров и повернула на право. Через какое-то время водитель сбавил скорость и остановил ма-шину.
— Я расплачусь, — Комаров достал из внутреннего кармана пиджака портмоне и отдал водителю нужную сумму.
Пассажиры вылезли из машины, забрали вещи и направились к подъезду. Надежда Вален-тиновна, держа за руку Володю, вела его. Мужчины пошли вперёд. Вдруг Владимир Лобов остановился.
— Ты чего, сынок? — удивилась мать. — Устал?
— Нет, ничего, мама. Запах родного двора почувствовал, — Володя покрутил головой, вдыхая воздух.
На глазах Надежды Валентиновны навернулись слёзы. Её сын теперь никогда не сможет видеть окружающий мир во всей его красе и многообразии красок. Жёсткий ком подступил к горлу, но она сдержала себя, вытерев платочком появившуюся влагу.
— Ну что там? — воскликнул отец.
— Сейчас, — обернулась Надежда Валентиновна — вы идите, мы вас догоним.
— Хорошо, только не задерживайтесь, — мужчины вошли в подъезд.
А Владимир и с матерью остался на улице. В это время, кроме них, никого не было ни возле дома, ни на детской площадке. Дышалось легко и свободно. Солнце стояло в зените, припекая. Молодому человеку захотелось пройтись одному. Взяв белую трость удобнее, он отправился изучать место возле подъезда, шаг за шагом продвигаясь то в одну, то в другую сторону, медленно, чтобы не споткнуться и не упасть. На пути попадались небольшие преграды в виде камней, ямок и бордюров со скамейками. Потом перешёл дорогу и направился вглубь двора, вспоминая детство.
Он нашёл старое дерево, постоял рядом, дотронулся ладонью до шершавой коры и произ-нёс:
— Здравствуй, милый двор и ты старое дерево! Я вернулся. Увы, теперь я не вижу глазами ни вас, ни весь прекрасный и чудесный мир, в котором живу я и близкие мне люди. Не вижу солнце, которое дарит всем нам тепло и радость. Но я всё равно вижу. Мне в этом помогает моё сердце. Я вижу сердцем. Это оно указало мне путь к вам.
В теле почувствовалась усталость от нахлынувших чувств и воспоминаний. Внутри всё смешалось. Найдя скамейку, на которой они с Костей любили сидеть, Владимир сел на неё, по-ложив рядом трость. Подошла Надежда Валентиновна и села рядом. Когда Лобов прогуливался, она не мешали ему, понимая, что это необходимо для самого Владимира.
— Володя, пойдём домой, — сказала мать, — нас там уже заждались папа с Костей.
— Хорошо, мама. Сейчас только отдохну немного.
— Хорошо, отдохни.
Они посидели ещё немного, ожидая, когда пройдёт усталость у Владимира, и направились к дому.
В квартире их уже давно ждали. Накрыли по случаю выздоровления Володи Лобова стол.
— Мы тут с Костей вас заждались. Аж проголодаться успели. Хотели садиться уже за стол и начинать без вас обедать, — шутливо сказал Илья Семёнович. Но никто не засмеялся и даже не улыбнулся. Шутки не получилось.
Илья Семёнович понял это, и печаль отразилась на его безвременно осунувшемся и поста-ревшем лице.
— Володя захотел погулять просто и пройтись по двору, — ответила Надежда Валенти-новна, помогая сыну.
— Понятно, — мужчина взял сына за руку. — Пойдём, Володя, посажу тебя за стол.
— Хорошо, папа, только так, чтобы мне было удобно взять со стола необходимое, — ответил тот.
Илья Семёнович провёл молодого человека в комнату и усадил за накрытый стол так, как просил Владимир.
Когда всё было окончательно готово, Надежда Валентиновна пригласила к столу. Игорь Семёнович и Костя сели на предложенные места. Сама же хозяйка расположилась возле Вла-димира. Она, как никто другой, никак не могла привыкнуть к тому, что её сын из-за какого-то лихача-придурка стал инвалидом, потерял зрение навсегда.
Отвыкнув от домашний снеди, почуяв запахи приготовленного, Владимир принялся по-глощать всё, что ему подавали, так как его неожиданно одолел голод. А мать смотрела на него и не могла отвести взгляд, и всё подкладывала и подкладывала в тарелку. Она сама практически не ела.
Постепенно общее, накопленное за день напряжение, спало и все расслабились и завели непринуждённый разговор, который не шёл по началу. Говорили обо всём: о погоде, о полити-ке и событиях, произошедших в мире за последнее время, о литературе, о книжных новинках, о музыке. Поговорили о культуре, о её сильном изменении, об извращении и подмене идеалов и ценностей. Затронули даже тему отношений нынешней молодёжи к старшему поколению, к традициям прошлого и настоящего.
Незаметно для всех обед плавно перетёк в вечер. За разговором время быстро пробежало. Никто не заметил, что за окном солнце скрылось за крышами домов и стало садиться в тучу. Поднялся ветер, по небу поползли чёрные тучи, запахло озоном, приближалась гроза.
— Опять ночью будет дождь с грозой, — сказал Владимир, втягивая воздух носом. — Озоном пахнет.
Надежда Валентиновна, Илья Семёнович и Константин посмотрели на Владимира с удив-лением.
— Что там за окном? — спросил он, поворачиваясь в сторону окна.
— Поднялся ветер, по небу плывут чёрные тучи, — сказал Костя. — Действительно при-ближается гроза. Но как ты определил? — удивлённо спросил он.
— Секрет фирмы, — улыбнулся Владимир и попросил налить ему ещё чая. — Честно го-воря, я и сам не могу толком объяснить это. Я просто чувствую и всё.
Илья Семёнович налил сыну чай и положил ещё один бутерброд на тарелку.
Владимир сделал глоток и, взяв бутерброд, положил его прямо на тарелку, не промахнув-шись, перед тем откусив небольшой кусочек. Пожевав и проглотив, продолжил:
— Я иногда вижу силуэты, очертания предметов, но в основном я не вижу, а чувствую, осязаю окружающий меня мир. Когда сплю, вижу цветные сны.
— А что ты видишь в них? — заинтересованно спросил Костя, делая глоток.
— В своих снах я вижу детство. Иногда снится ерунда, но чаще детство и наш двор.
Надежда Валентиновна, не скрывая чувств, всплакнула и вытерла слёзы ладонью. Не заметив, она задела пустую тарелку при этом и уронила её на пол. Та со звоном упала, но не разбилась, лишь крошки, которые были на ней, разлетелись в разные стороны. Надежда Валентиновна поспешила поднять её, извинившись.
Наступило молчание. Каждый подумал о своём. Костя посмотрел на часы и сказал:
— Ой! Времени уже сколько… Засиделся я тут у вас. Пора и честь знать. Да и вам и Воло-де отдыхать надо.
Надежда Валентиновна и Илья Семёнович посмотрели на висевшие, на стене, часы. Те показывали седьмой час вечера.
Владимир отодвинул от себя пустые чашку и тарелку и спокойно сидел и вслушивался в происходящее вокруг него. На него навалилась усталость и тень печали легла на лице. Ему за-хотелось остаться одному, но он не стал покидать собравшихся, считая это невежливым по-ступком по отношению к ним.
Надежда Валентиновна посмотрела на сына:
— Володенька, ты устал. Сейчас я провожу тебя в твою комнату, и ты будешь отдыхать. Мы только проводим с тобой Костю.
— Ничего, мама, всё хорошо, — говоря это, Владимир устало вздохнул.
Надежда Валентиновна принялась собирать со стола, а Костя и Илья Семёнович стали по-могать. Женщина относила посуду на кухню.
Когда всё было убрано, Костя попрощался с Владимиром и его родителями и покинул квартиру.
Владимир остался один в комнате. Мать пошла мыть посуду, а отец готовить постель для Владимира. Сидя в кресле, он слышал, как на кухне шумит вода, и тарелки стучат одна об одну, когда их ставили в сушилку. Ему вдруг стало грустно. Он ощутил внутри себя неуютную пустоту. Володе в этот момент почему-то казалось, что Костя сейчас не просто ушёл, а бросил его, предал, и больше никогда не придёт.
— Володя, пойдём, я приготовил тебе постель, — раздался голос отца, от которого Влади-мир вздрогнул, не ожидая услышать его.
Володя очнулся от своих мыслей. Вместе с пустотой вновь пришло безразличие.

Глава 6

Ночь прошла спокойно. Владимир быстро уснул и не просыпался до самого утра. Сон был крепким и без сновидений. Даже гроза не смогла потревожить молодого человека.
Проснувшись, Владимир не спешил вставать. Да ему и не хотелось этого делать. Мягкая и удобная постель, от которой он отвык, окутывала своим теплом. Лёгкая дремота обволакивала и не отпускала. Сквозь неё он услышал голос матери. Спокойный, мягкий и тихий. Она с кем-то разговаривала по телефону.
В голову вновь стали лезть разные мысли о будущем, о родителях, о друзьях, о предатель-стве близкими и дорогими людьми, которое часто возникает тогда, когда человек попадает в беду и ему нужна помощь. Злость и ярость захватили всего его.
Сжав кулаки, молодой человек несколько раз с силой ударил по постели и снова стал ду-мать о самоубийстве. Ему вновь стало казаться, что в том положении, в котором он оказался волею судьбы, Владимир стал никому не нужен, а для родителей превратился в обузу. Теперь Лобову постоянно требовался помощник. Что-то подать, принести, унести, самого привести, отвезти. Даже в элементарном обслуживании себя нужна помощь. Вчера в этом помог отец. Сейчас он на работе. И кто поможет? Мама? Нет… Маму Владимир просить не будет. Неудоб-но и стыдно как-то. В больнице, казалось, в этом плане было проще. Там люди просто выпол-няют свою работу.
А в туалет уже хотелось. И тут Володя взвыл от отчаяния. На его крик прибежала Надежда Валентиновна.
— Ты чего, Володенька? — испуганно спросила она.
— Всё хорошо, мама, я просто немного испугался, — ответил Володя.
— Мне показалось, ты кричал. Что тебя напугало?
— Дурной сон, — сказал Володя, но Надежда Валентиновна не поверила сыну, потому что заметила в его движениях необходимость справить малую нужду.
— Ты хочешь в туалет? Вставай. Я помогу тебе.
Терпеть далее не было мочи, и Владимир отбросил одеяло, сел, а потом встал, протянул руку матери, которая отвела его в туалет, в ванную и включила воду, а сама отправилась на кухню.
Так начался его первый день жизни дома после больницы.
Пока Владимир умывался, Надежда Валентиновна успела поставить приготовленный зав-тра на стол. В этот момент сын позвал мать. Она привела его на кухню и помогла сесть. Подо-двинув к нему тарелку с едой, попыталась кормить, но Володя взял сам ложку и стал есть. (Вчера вечером, прибывая в радостном настроении, женщина не заметила, что Володя ест самостоятельно. Да и никто не обратил на это внимания). И вот теперь, когда они были только вдвоём, это стало заметно.
К горлу женщины подступил ком и встал там, а на глазах появились слёзы. Она порывисто встала и отошла к раковине. Владимир почувствовал, что что-то происходит не так и спросил:
— Мама, что случилось? Ты плачешь?
— Нет, всё хорошо, Володя. Всё хорошо, — она подавила в себе ком и слёзы, но голос вы-дал её. И не сдерживая себя, Надежда Валентиновна разрыдалась.
Она бросилась к сыну, обняла его, прижала к себе и заговорила быстро, прерывисто:
— Как же так, сынок? Володенька…
— Мама, ты чего? Всё хорошо. Я дома, — он перестал есть, положил ложку и, повернув-шись, обнял её.
— Да, но ты ведь ничего не видишь!… Тебе теперь нужна помощь… Как ты теперь бу-дешь?… Теперь придётся оставить учёбу…
Они сидели некоторое время обнявшись, Владимир слушал причитания матери, и это вол-новало самого Лобова всё сильней и сильней. Как же хотелось в этот момент встать и уйти. Взять и пойти, куда глаза глядят. В его груди кипела, взрывалась буря своего собственного бессилия. Он почувствовал озноб во всём теле. По спине пробежали мурашки. Холод прошиб с головы до ног.
Надежда Валентиновна почувствовала состояние сына. Она перестала плакать, вытерла лицо.
— Ничего, всё хорошо. Это я так… — она почувствовала слабость в себе. Ноги как-то сразу стали ватными.
Надежда Валентиновна поняла, что разволновалась сама и разволновала сына, и выруга-лась про себя. Посмотрев на Владимира, увидела, что он не ест.
— Ешь, Володенька. Сейчас чай пить будем с пирогом. Пока ты спал, я испекла пирог.
— Не хочу, — ответил он и встал.
Пошарив руками вокруг, Владимир не нашёл никакой опоры кроме стены, стал медленно двигаться вдоль неё. Память рисовала очертания кухни и квартиры, но, не смотря на это, он натыкался на что-нибудь, ударяясь при этом. Надежда Валентиновна поспешила помочь сыну, порывисто встав, но ноги не слушались. Когда поднималась, больно ударилась рукой о стол, уронив стул. Тот с грохотом упал на пол.
Владимир остановился и обернулся на этот грохот. В этот момент женщина взяла его за руку и повела.
— Тебя отвести в твою комнату?
— Да, — спокойно ответил Владимир.
— Хорошо.
Она привела его в комнату и усадила в кресло. Увидев неубранную постель, стала убирать. Вовремя этого занятия пришло спокойствие. Тело вновь стало упругим и налилось силой. За окном кричали дети, слышались голоса людей, звук проезжающих машин, лёгкий ветер проникал в комнату и ласкал, окутывал собой, от чего становилось приятно и легко на душе.
Володя сидел в кресле, не шевелясь. Мысли проносились стремительно и обжигали, прон-зая собой. Они заставляли его думать о будущем, о том, что делать дальше… Было два выхода. Простой и лёгкий: сдаться, опустить руки, сидеть только дома и ничего не делать и стать обу-зой для родителей. Второй: жить обычной жизнью обычного человека, с радостью встречая но-вый день, бороться и преодолевать преграды, решать проблемы, которые встают на пути. И ес-ли с первым не возникало никаких вопросов, то во втором случае был вопрос: как всё осуще-ствить? От всех этих мыслей стало тоскливо и грустно ещё больше, чем это было вчера и сего-дня утром.
Надежда Валентиновна в этот момент посмотрела на сына и, увидя его печально-грустное лицо, забеспокоилась, поняв, её сын, думая о чём-то, глубоко переживает. Ведь все его мечты, все его планы, все надежды и вообще всё рухнули в один момент. И теперь ему надо строить свою жизнь заново, с нового чистого листа. Безусловно, учёбу придётся бросить, работать он навряд ли сможет, да и кто будет и захочет помогать с трудоустройством. А тем более сейчас, когда и здоровому-то человеку трудно найти работу по специальности. А тут инвалид, да ещё слепой.
Она присела рядом с сыном. Сидя в кресле, он чувствовал и слышал всё, что происходило сейчас в комнате.
— Мама, а давай пить чай, — неожиданно предложил Владимир.
— Ты же отказался…
— А теперь хочу.
— Давай, — согласилась она. — Здесь будем или пойдём на кухню?
— Пойдём на кухню.
— Хорошо. Он, наверно, уже остыл.
— Ничего.
Взяв Надежду Валентиновну за руку, Владимир вместе с ней вернулись на кухню. Вторую руку он вытянул и, водя осторожно ею, дотрагивался до предметов, которые попадались на пути, и за стену, шёл.
На кухне Надежда Валентиновна подняла стул, убрала со стола недоеденное сыном и по-ставила подогреваться чайник на плиту.
Положив ладони на стол, Владимир повертел головой по сторонам и услышал звук горя-щего газа, шипение чайника, бегущую воду из крана, стук метала о металл. Его лицо оставалось грустным и не выражало ничего, кроме этой самой грусти.
Чайник закипел. Надежда Валентиновна подала приготовленный чай на стол.
— Смотри аккуратно, чай горячий, — предупредила она. — Сахар насыпать?
— Да.
Она насыпала в чашку Владимира сахар и дала ему в руки ложечку. Взяв её, он стал раз-мешивать.
— Володенька, что ты такой грустный? Тебя что-то тревожит? Скажи мне, — спросила женщина, беря конфету и вертя её в руке.
— Не беспокойся, мама, всё хорошо, — ответил он и положил ложку на стол.
— Ну, я же вижу, что тебя что-то беспокоит. Что? Скажи, пожалуйста…
Он ничего не ответил, только глубоко и тяжело вдохнул. Говорить о том, что его беспоко-ило и волновало в этот момент, Владимир не хотел. Мать и не настаивала, понимала, что долж-но пройти время, чтобы сын снова стал жить. Пусть даже эта новая жизнь не будет яркой и насыщенной, как хотелось. Но в глубине души она очень сильно переживала за Владимира. Порой слёзы готовы были градом брызнуть из глаз. Приходилось, скрежетать зубами, до боли в челюстях сжимать их, чтобы не разрыдаться.
Грусть и печаль Владимира были связаны тем, что он решал сейчас для себя как ему быть дальше: сложить руки и сидеть дома или жить обычной жизнью и бороться… И он выбрал вто-рое, но матери пока решил не говорить. Лишь сказал:
— Мама, пошли, погуляем во дворе.
— Но как, Володя? — испугалась женщина.
— Очень просто. Выйдем на улицу, походим. Ты меня будешь сопровождать, говорить, что и где находится. Вчера я только дошёл до площадки и старого дерева. Сам нашёл скамейку. Но всё это было сделано мной по памяти. А мне теперь нужно заново учиться «видеть».
— Хорошо, только чай допьём, — согласилась Надежда Валентиновна.
Попив чая и посидев немного дома, они вышли на улицу и до обеда гуляли во дворе. Было тепло и солнечно. Когда заходили в тень илы выходили из неё, это сразу же ощущалось. Вла-димир с матерью вначале прохаживались возле дома, возле детской площадки, потом дошли до небольшого магазинчика. Вокруг раздавались звуки машин и мотоциклов, кричали птицы, иг-рающие дети.
Несмотря на то, что Владимиру было всё знакомо, он учился заново воспринимать окру-жающее его. Запахи и ощущения вроде бы остались прежними, но что-то в них поменялось для самого Владимира. А что, Владимир пока не определил для себя.
Лобов постоянно расспрашивал Надежду Валентиновну, а она ему отвечала. И, может быть поэтому, молодому человеку было проще узнавать для себя старое новое. Мимо проходи-ли соседи, знакомые, он узнавал их голоса. Они останавливались, разговаривали, спрашивали, отвечали на его вопросы, сетовали, когда Владимир с матерью отходили от них. А сидевшие на скамейках старушки жалели его и говорили об этом прямо. Это раздражало Владимира. Тогда Надежда Валентиновна старалась быстро увести его от старух подальше.
Владимир не понимал и недоумевал. У него тут же возник вопрос: зачем и почему они так живо интересуются его теперешним состоянием и положением? Для чего всё это им надо? Ка-кой смысл и прок в этом? И сам же ответил: никакого. Просто так. Чтобы потом можно было посудачить с соседями. И эта догадка ещё больше приводила к раздражению. Но Володя успо-каивал себя, заставлял переключиться на что-то другое. Иногда это не удавалось сразу, только по прошествии времени. Надежда Валентиновна чувствовала нервозность Владимира по тому, как с силой сжималась ладонь. Она старалась не смотреть на сына, чтобы не сорваться здесь, на улице при всех.
Дома молодой человек закатил истерику. Копившиеся злоба на всех, кто с нескрываемым интересом интересовался и задавал вопросы по поводу его зрения, о настоящим и будущим, выплеснулась теперь.
— Пошла вон! — орал он на Надежду Валентиновну, когда та пыталась поговорить с ним. — Пошла вон! Я не хочу никого слышать!!! Я не желаю ничего!!!! Всё надоело!! Опротивело!!! Никто мне теперь не нужен!!!!!! Друзья?!!! Их нет у меня!!! Они раньше были!!! Понимаете вы это или нет?! Раньше!!!
— Володя,… — попыталась что-то сказать Надежда Валентиновна.
— Ты ещё здесь?! Я же сказал, пошла вон!!! — он нащупал возле себя на диване подушку и запустил туда, откуда он слышал голос матери.
Той ничего не оставалось, как со слезами выбежать из комнаты сына. А тот продолжал:
— Уж лучше смерть! Так будет лучше для всех! И для меня в том числе!!! Кому я теперь нужен!!!
Вторая подушка полетела по комнате, сметая всё, что попадалось ей на пути. Владимир кричал и матерился от собственного бессилия.
— Ну, зачем! Зачем они все смотрели на меня и спрашивали, как и что? Они же не помо-гут, только… — раздалась нецензурная брань. Владимир метался по комнате, натыкаясь на стены, мебель и другие предметы, больно при этом ударяясь. — Так мне и надо уроду!!!
Владимир упал возле дивана, растратив все силы. И только теперь, оказавшись на полу, он ощутил пустоту внутри себя, озноб и холод прошибли всё тело. И не сдерживаясь больше, Володя разрыдался. На звуки рыдания сына мать прибежала в комнату и, увидев его состояние, вошла в ступор. Очнувшись, Надежда Валентиновна на ватных ногах, чувствуя в них слабость, с огромным волнением подошла к Владимиру, присела, и, обняв, стала успокаивать его.

Глава 7

Последующие дни для Владимира стали однообразными и прошли незаметно и в сером цвете. Было такое ощущение, что на голову натянули шапку-ушанку и заставили так ходить. Он никого и ничего не слышал. Матери приходилось по нескольку раз переспрашивать Володю, а он отвечал совсем не то, что у него спрашивали. Порой казалось, что все чувства и ощущения разом пропали, испарились, будто их и не было никогда. Владимир не чувствовал ни запахов, ни вкусов, ни времени. Ему казалось, что его обманывают, что время словно остановилось или текло вяло, как густой кисель.
Делать ничего не хотелось. Несколько раз приходил Константин, который прямым текстом был послан далеко и надолго. Владимир ни с кем не разговаривал. Родители стали отчаиваться, в их душах поднималась паника от одной только мысли, что их сын постепенно сойдёт с ума, прибывая в таком состоянии. Им казалось, ещё немного и придётся вызывать психушку. Надежда Валентиновна только и делала, что глотала лекарства, а Илья Семёнович курил через каждые десять минут.
Однажды вечером, когда уже легли спать, Надежда Валентиновна призналась мужу:
— Боюсь я, Илюша, за Володю нашего, Больно смотреть на него. Сойдёт он с ума скоро у нас… Каждый день всё о чём-то своём думает. Спросишь, не отвечает. Или отвечает, только совсем не то. Настроения у него нет, аппетита тоже. Что делать и как быть, ума не приложу…
— Да, — глубоко вздохнув, ответил Илья Семёнович, — тяжело ему будет теперь. Надо будет его к психиатру свозить, показать. Пусть посмотрят. Может, подскажет что.
Супруги помолчали, прислушиваясь к звукам. Так и уснули.
Наступивший день ничем не отличался от остальных дней. Но всё-таки он не был похож на предыдущие дни. Проснувшись, Владимир почувствовал какие-то непонятные пока для него ощущения. Он вновь услышал запахи, окружающие его со всех сторон. И это странное за последнее время чувство не только не покидало его, но и возбуждало. И снова стало ощущаться время. От чего и почему это всё молодой человек не понимал.
А произошло вот что. Ночью, когда Володя спал, ему приснился странный и страшный сон.
«Вот он бежит по полю, путаясь в высокой траве, которая закрывала его всего с головой. В этом сне Владимир здоров, видит и слышит всё хорошо. Силы на исходе, ноги не слушаются, становясь деревянными, в груди гулко бьётся сердце, готовое вот-вот выскочить из груди. Солнце скрыли тёмные тучи. Поднимается ветер, который сдувает всё и клонит к земле траву и деревья. Сзади вдруг слышен чей-то хохот. Лобов, продолжает бег, не оборачивается, заведомо зная, если обернётся, то потеряет дорогу и потом не найдёт её больше никогда.
А пока Владимир бежит, он знает, куда и зачем бежит, для чего ему это нужно. Сзади вновь раздаётся хохот: холодный, зловещий, леденящий кровь, тело и душу, режущий слух. Он то приближается, то удаляется, то снова приближается. Вот кто-то совсем рядом. Обернись и ты увидишь и коснёшься рукой того, кто хохочет. Но нельзя оборачиваться, не имеешь права, иначе цель исчезнет, испарится.
И вдруг перед ним обрыв, который не перепрыгнуть. Владимир резко останавливается и переводит взор с края обрыва на противоположную сторону, на дно кратера, потом снова на противоположную сторону. Дышит он глубоко и ровно. Но ветер не прекращается лишь стиха-ет на время, а потом снова усиливается. И хохот…
А на противоположной стороне обрыва поле… Спокойное. Нет ничего, кроме ромашек и ровной травы по колено. «Сейчас бы туда…» — думает Владимир. И в этот момент кто-то, словно прочитав его мысли ему отвечает.
— Владимир, противоположная сторона — это твоё будущее. Спокойное, тихое, ровное. Кратер — это тоже твоё будущее, но только всё с вечными проблемами, которые одному тебе не решить. Только с друзьями.
— И что делать? — крикнул Владимир. Спокойно говорить не давал ветер.
— Сейчас тебе предстоит выбрать самому свой путь, своё будущее. Запомни, назад дороги нет. Возвращаться назад ты не имеешь права. Оглянуться, посмотреть, вспомнить, что было, можешь, но только не делай шаг назад, иначе всё потеряешь. Ты должен либо сделать шаг и спуститься либо прыгнуть.
— Хорошо! Но как я прыгну, не разбежавшись?
Ответом был шум ветра. Владимир впервые оглянулся. Никого. Сердце снова заколоти-лось бешено. Цветы манили к себе, но страх не позволял прыгнуть, сковывая всё тело до боли. Спускаться вниз не хотелось вовсе. Зачем ему будущее с проблемами? Оно ему вовсе не нужно. Тогда он принял решение, неожиданное для себя, прыгнуть. «А если сорвусь и упаду?» — пронеслась мысль. Но она тут же исчезла. Потому что не было никакой разницы, сорвётся или пойдёт спокойно.
И Владимир прыгнул. И вновь раздался холодный, леденящий душу, кровь и тело хохот. Ветер бил в лицо, звенел в ушах, а он летел. Полёт казался долгим и бесконечным, время пере-стало существовать. Наконец ноги коснулись земли. Перед Владимиром распростёрлось ро-машковое поле.
Он пошёл по нему, несколько раз оглянулся назад, чувствуя лёгкость в теле».
И в этот момент Володя проснулся.
Сердце колотилось о грудную клетку. Казалось, оно сломает её и выпрыгнет из груди, ли-цо покрывала испарина, а тело было мокрым от холодного пота. Владимир полежал, успокаивая себя, затем позвал мать. Пробуждение вернуло его в реальность. Во Владимире вновь поднялась буря негодования и возникла злость на своё бессилие и беспомощность.
— Как спалось? — спросила Надежда Валентиновна, входя в комнату.
— Нормально, — ответил Володя, протирая лицо руками.
В голосе сына Надежда Валентиновна услышала волнение.
— Тебе приснился плохой сон?
— Нет. С чего ты взяла?
— У тебя голос взволнован, — она провела его в туалет и ванную комнату.
— Не волнуйся, мама, всё хорошо. Сон был хорошим.
— Да. Ну, хорошо. Просто мне показалось…
Володя улыбнулся.
Женщина оставила молодого человека одного. Когда она вводила его в ванну, в нём ещё бушевал огонь и жар злобы и ярости на то, что он видел во сне и на реальное положение. Хоте-лось всё вокруг себя снести, разрушить, сломать, разбить. Когда мать и сын разговаривали, Владимир себя сдерживал, чтобы не заорать на Надежду Валентиновну. Но эта буря, этот ура-ган из тысячи эмоций, которые пронзали с ног до головы и вонзались иглами в каждую клеточ-ку тела и мозга, вмиг утихли, угасли, как только из крана потекла холодная вода и наполнила свежестью комнату, а затем и охладила руки и лицо Владимира.
Успокоившись, Владимир стал думать о будущем. «Всё, хватит… Только идти вперёд и бороться. Я выбрал свой путь!» — вдруг возникла мысль. Захотелось действовать.
За завтраком Надежда Валентиновна спросила Владимира об учёбе, что он вообще наме-рен делать.
— Сынок, я с тобой давно хотела поговорить об учёбе, — начала она разговор.
— Да…
— Что ты теперь думаешь делать, Володя? Может, бросишь учёбу? В твоём положении это очень сложно. Тяжело, — Надежда Валентиновна подпёрла кулаком подбородок и глубоко вздохнула. — Все твои мечты рухнули. Надо что-то другое думать.
— Ничего я бросать не собираюсь, — твёрдо сказал Владимир, нашёл её руку и стал гла-дить её.
— Но как же… — она посмотрела на него, но он не дал ей договорить.
— Мои мечты не рухнули. Они просто остались в прошлом. Я их просто изменю. И всё. Поменяю цели. А желание одно — жить как прежде.
— Но…
— Никаких «но». Решение принято.
Решение Владимир принял, когда умывался. Он не хотел и не желал становиться обузой ни для кого: ни для родителей, ни для родственников, которые живут в другой области и вряд ли захотят в случае чего забирать к себе. Последние скорее отдадут Владимира в какой-нибудь приют, спихнут с рук, так сказать. А этого Лобов не хотел, поэтому как знал случаи, когда са-мые близкие и родные для человека люди становились не просто чужими, а чуть ли не врагами.
Понимая, что к прошлому возврата нет, и не будет, Владимир и принял решение стать не-зависимым и самостоятельным. Толчком послужил приснившийся сон. Да, ему понадобиться помощь посторонних людей пока он будет учиться всему заново и во многих других вещах, например в обслуживании самого себя, но зато многое Володя будет делать сам, без чужой по-мощи, когда всему научится.
— И какие теперь у тебя мечты и желания? — Надежда Валентиновна сделала глоток чая.
— Для начала мне надо заново научиться жить в моём нынешнем состоянии. Это для меня сейчас важно, а потом можно подумать и об учёбе и о работе.
— А ты справишься?… — в голосе матери пробились нотки переживания и сомнения.
— Справлюсь, — Владимир сделал глоток и поставил кружку на стол. Откинулся на спинку стула. — Не сомневайся.
Они позавтракали. Надежда Валентиновна убрала посуду со стола и тут же принялась мыть её.
Туча медленно плыла по небу и, словно нехотя, открывала солнце, лучи которого посте-пенно заняли всё пространство кухни. На душе женщины стало тепло и спокойно от проникновения лучей. Владимир почувствовал то же самое, что и мать, но ещё ему стало радостно от мысли и чувства, что он живёт, что он есть, и, не смотря на своё положение, может и должен принести пользу людям, потому что он в большей степени видит сердцем, чем они.
Вымыв посуду, Надежда Валентиновна хотела помочь Владимиру дойти до его комнаты, но тот отказался от её помощи и стал самостоятельно изучать пространство вокруг себя. Вытя-нув вперёд руки, он медленно стал продвигаться вперёд, стараясь запомнить все предметы, что попадались на пути.
Обойдя одну комнату, вторую, прошёл по прихожей, заглянул в ванную и туалет; и везде, где был, трогал предметы, брал некоторые в руки, изучал их, произнося при этом вслух назва-ния, и ставил на место, запоминая расположение вещей. В изучении квартиры прошло полдня. Владимир ходил медленно и изучал каждый сантиметр: где что стоит и лежит, как стоит и ле-жит. Натыкаясь на преграду, Лобов её долго и основательно изучал. Подойдя к подоконнику, на котором стояли горшки с цветами он ощутил тонкий букет запахов и ароматов.
— Странно, — сказал он сам себе, — раньше я почему-то не слышал их…
Это его удивило. Он постоял некоторое время и, отойдя, сел в кресло. Было хорошо и спо-койно. Теперь Володя знал, где что находится и как расположено.

***

На следующий день его исследования продолжились. Володя попытался самостоятельно выйти на улицу, но мама всё равно страховала его, наблюдая со стороны за действиями сына. Осторожно спускаясь по ступенькам лестничной клетки, он считал их, а на улице, как и в пер-вый раз, почувствовал запах двора, с детской площадки которого доносились голоса детей, ми-мо проходили люди, проезжали машины. Лёгкий ветерок шелестел в листве деревьев, а солнце, которое сегодня чаще обычного было в тучах, даже немного припекало. Всё это Владимир слышал и чувствовал. И был рад таким ощущениям.
Эмоции переполняли Владимира. Невероятный подъём радости от того, что он всё делает сам, волновал молодого человека. Первые шаги по улице были сделаны со страхом и с неуве-ренностью, от чего сердце молотом билось о грудную клетку, а ноги были ватные. Но посте-пенно волнение улеглось, сердце перестало колотиться и Владимир, водя из стороны в сторону тростью, ходил возле дома. Потом он попросил Надежду Валентиновну перевести его через до-рогу, на детскую площадку к старому дереву и скамейке. Несмотря на буйство запахов, он чёт-ко различал их. Даже звуки машин различались им.
Походив возле дома по двору, посидев на скамейке возле старого дерева, Лобов вернулся домой и первым делом утолил голод, который внезапно почувствовал. Потом Владимир отды-хал, сидя в кресле, вспоминая свой первый самостоятельный выход на улицу. И хотя сегодня он всё делал сам, Надежда Валентиновна непрерывно следила за действиями сына готовая прийти ему на помощь, если будет надо. Ведь это был первый самостоятельный выход. Мать лишь говорила, в какую сторону повернуть и что перед ним сейчас будет.
На глазах появились слёзы от переживаний и сочувствия. Но Владимир не стремился вытереть их. Он был счастлив в этот момент.
Отдыхая и вспоминая прогулку-учёбу, Владимир услышал раздавшийся звонок в дверь. От неожиданности Лобов вздрогнул и его воспоминания о сегодняшнем дне пропали, испарились.
— Мама, кто там?! — крикнул Лобов.
— Володя, это к тебе, — ответила Надежда Валентиновна, пропуская в этот момент кого-то в квартиру.
«Интересно, кто это мог быть в такое время?» — подумал Владимир, услышав голоса из прихожей. Один был голосом мамы, второй из-за проезжавшей в этот момент машины мимо дома он не разобрал, но уловил аромат духов с запахом гвоздики как раз в тот момент, когда гость входил в комнату.
— Здравствуй, Володя, — поздоровались с ним. Это была Марина.
— Здравствуй… Марина, — несколько смешавшись, ответил Владимир. — А я думаю, кто в такое время к нам пришёл.
— Да, это я. Выдалось свободное время, и я решила зайти, навестить тебя, узнать, как ты…
Владимир хотел сказать о первых своих ощущениях, чувствах и мыслях, когда оказался дома, но не стал этого делать, не желая обижать Марину. Она одна за ним ухаживала в больни-це так, как ни одна другая медсестра или нянечка.
— У тебя новые духи?
— Да. Вот решила попробовать новый аромат.
— Запах гвоздики. Мне нравится этот аромат. У тебя были духи с каким-то непонятным запахом.
В комнату вошла Надежда Валентиновна.
— Марина, ну что вы стоите, присаживайтесь. Не стесняйтесь.
— Спасибо, — Сделав несколько шагов, Марина села в другое кресло.
Второе кресло, в которое села Марина, находилось напротив окна и было повёрнуто к нему спинкой.
— Мама, приготовь нам чай, пожалуйста.
— Ой, да, конечно.
Надежда Валентиновна удалилась. Было слышно, как на кухне на газовую плиту был по-ставлен чайник, доставались чашки и ложки, шуршали пакеты.
Марина окинула комнату беглым взором. На стене над диваном висели картины (в основ-ном это были пейзажи), на полу лежал пёстрый ковёр, цветы на подоконниках, стол в углу, за которым работал Владимир и компьютер на нём. Напротив располагалась стенка и телевизор.
Всё это Марина осмотрела быстро, на несколько секунд останавливаясь на предметах ко-торые стояли или висели в комнате. Но и этого ей было достаточно, чтобы оглядеть комнату и удивиться в тоже время.
А удивляться было чему. Стоявшая в комнате у Владимира стенка, практически занимая всю противоположную сторону, и была заставлена книгами. Лишь небольшая её часть отводи-лась для телевизора. Посуды в ней никакой не стояло. Только сувениры. Это-то и удивило Ма-рину.
— Удивительно!… — поразилась девушка.
— Что?
— У тебя столько книг я смотрю… Вся стенка ими уставлена.
— Да, много, — Владимир поменял позу.
— И ты их все читал? — Улыбнулась Марина.
— Нет, но многие прочёл, — Владимир тяжело вздохнул.
— Ты чего?
— Печально, я не смогу больше читать… — он ещё раз вздохнул.
Пришедшая Надежда Валентиновна выкатила книжный столик, который стоял рядом с креслом, в котором сидел Владимир, поставила перед сыном, но так, чтобы всем было удобно сесть за ним.
— Ну, вот, скоро и чай будет готов.
Надежда Валентиновна вышла и вернулась с двумя чашечками и блюдцами, расставив их на столике.
— А вы с нами не будите? — задала вопрос девушка.
— Я пока не хочу, — отказалась Надежда Валентиновна. Она просто не хотела мешать молодым, их обществу и беседе. Но марина и Владимир настояли, чтобы женщина присоединилась к ним. И та согласилась. — Хорошо, сейчас принесу и себе чашку.
Женщина отправилась на кухню. Марина предложила свою помощь ей, но та отказалась от услуг. Она всё сделала сама. Принесла ещё чашку и блюдце, захватив сразу заварку и чайник, и налила всем чай. Владимиру и Марине первым. Потом принесла сахар, бутерброды и печенье с конфетами, расставила их на столике и пригласила гостью.
Все расположились за столиком и стали пить чай.
— Я никак не могу свыкнуться с тем, что Володя стал незрячим, — посетовала женщина, делая глоток.
— Ну что ты, мама…
— Да, да, да. А ещё я до сих пор удивляюсь, как Володя так быстро научился различать звуки, запахи, шорохи и вообще какое-либо движение…
— Привыкайте, — Марина положила бутерброд на тарелку и поставила её перед Володей. — Я и сама удивлялась вначале, а теперь перестала. Я привыкла к этому. Это нельзя объяснить. У человека есть скрытые возможности, которые дремлют до тех пор, пока тот не попадёт в экстремальную ситуацию или не потеряет одно из чувств. В случае с Володей — это зрение. Он его потерял, и у него открылись новые возможности и способности.
— Я вижу сердцем, — улыбнулся Владимир, точно кладя руку на тарелку и беря бутер-брод.
— Шутник, — Надежда Валентиновна положила печенье в тарелку сына.
Все посмеялись, а Марина решила перевести разговор на другую тему.
— У вас столько много книг, — сказала Марина. — Я была, честно сказать, удивлена.
Девушка налила себе ещё чая.
— Да, у нас много книг. Володя, — женщина хотела сказать «любит», но сделав паузу, произнесла, — любил читать. Да и мы с мужем читаем. А ему, — она махнула головой в сторо-ну Владимира, — мы с детства читали. Потом он сам начал пробовать. Тогда ведь компьютеров и мобильников не было. Вот и читали. Особенно долгими зимними вечерами. Книги дешёвые были, не то, что сейчас. Невозможно купить.
— Это точно, подтвердила Марина. А сейчас ни то чтобы из-за дороговизны, просто большинство людей книги не читает. Даже помню, ещё компьютеров и интернета не было, а книг мало у кого встретить можно было. Всё больше посуду стеклянную да хрустальную люди в стенки ставили. Тоже мода была.
— По-моему, эта мода и осталась сейчас, — откусил печенье Владимир. — Просто в гонке за новыми технологиями она стала менее заметна, чем была.
— У нас и посуда есть хрустальная. В своё время купили. Но больше конечно книг. Да и Володя покупал и читал, когда уже взрослым стал. У нас даже споры были об их нужности. А теперь не знаю, что и делать-то с ними… Выбрасывать жалко, и отдавать не хочется. Всё-таки приятно когда-нибудь сесть поудобнее и почитать или просто полюбоваться книгами.
— Ничего не надо делать, — сказала Марина, — пусть стоят.
— Пригодятся… — поддержал Марину Владимир.
Незаметно разговор о книгах сменила другая тема — увлечения. Владимир рассказал, что его любимым занятиями в свободное от учёбы и подработки время были книги и кулинария. Он рассказал, как первый раз, будучи ещё школьником, сварил макароны, которые все хвалили, а он сидел и краснел в этот момент, потому что они у Владимира слиплись во время варки.
— Потом были другие блюда, — говорил Владимир, глубоко сидя в кресле, — но слипши-еся макароны я запомню на всю жизнь. А однажды, когда никого не было дома, я тогда учился в восьмом классе, мне захотелось приготовить что-то необычное. И испёк пирог, который, к всеобщему удивлению оказался действительно вкусным.
— Да, помню, мы с Ильёй Семёновичем пришли с работы домой. Открываем дверь, захо-дим, а из кухни запах разносится по квартире. Слышу запах пирога испечённого. Не горелого, а именно испечённого. Попробовали, вкусно. С того момента и пошло у Володи. Но почему-то после школы пошёл учиться не по признанию.
— А с детства мечта быть медиком. Любила всех лечить. Сразу после школы пошла учиться на медсестру. А теперь вот работаю.
За окном вечерело. Как раз в это время Илья Семёнович пришёл с работы, вошёл в комна-ту, поздоровался с гостей.
Взглянув на часы, Марина заторопилась домой.
— Пора уже идти домой. Завтра на смену заступаю на сутки. Надо как следует отдохнуть. Да и вам нужен отдых.
— Да… Работа есть работа, — проговорила Надежда Валентиновна и стала собирать со стола.
Марина немного помогла ей, составляя посуду вместе, а женщина носила. После уборки девушка распрощалась с Владимиром и его родителями, и ушла.

Глава 8

Володя проснулся, когда почувствовал дуновение холодного ветра. В открытое окно веяло прохладой. День давно уже наступил. Это Владимир определил по звукам, доносившимся с улицы.
С кухни долетали приятные запахи, заставляющие почувствовать лёгкий голод и нагоня-ющие аппетит. Владимир встал, нащупал лежащую на кресле одежду, оделся, вытянул руки вперёд и направился на кухню. Увидев сына, Надежда Валентиновна пришла в лёгкий испуг.
— Володя, — она застыла возле плиты, на которой готовилась еда, с ложкой в руках, — что же ты не позвал? Надо было позвать меня, я бы подошла.
— Ничего, всё хорошо. Я должен сам научиться передвигаться в квартире. Смог же я по-завчера пройти сам всю квартиру и не заблудиться в ней. На улице пока невозможно этому научиться. Там нет ограниченного пространства, да и всё постороннее только отвлекает. А в замкнутом пространстве можно научиться ориентироваться и самостоятельно. Что у нас вкус-ненького?
— На завтрак оладьи со сметаной или мёдом, творог с курагой и чай. А на обед борщ и омлет, на ужин будет картофельное пюре с мясом.
— М-м-м-м-м… — Владимир сглотнул слюну и начал искать туалет с ванной.
Надежда Валентиновна поспешила помочь, но сын отказался от её услуг. Он сам доста-точно быстро нашёл всё сам. И в этом ему помогало то, что ещё до травмы Владимир очень хо-рошо запомнил расположение комнат в квартире.
Сделав свои дела, Владимир вернулся на кухню и принялся за завтрак, погрузившись в свои мысли. А Надежда Валентиновна продолжила готовить. Думать ничего не мешало: ни по-сторонние звуки за окном, ни запахи, ни суета мамы.
Пережёвывая оладушек, Владимир почему-то подумал о вступлении в ВОС (Всероссий-ское общество слепых). «Они и с работой помогут, и на мероприятия приглашать будут, и во-обще не оставят одного, — возникла мысль. — Да и сам я не буду дома сидеть, а буду занят де-лом. Надо им позвонить будет». Ответом было внутреннее спокойствие.
Посмотрев на сына, Надежда Валентиновна поняла, что тот о чём-то думает, и спросила:
— О чём задумался, сынок?
— А? Да так… — ответил Владимир. — Вот сижу и думаю о вступление в общество сле-пых. Может, помогут чем. С той же работой. Трудоустроят, может быть, куда-нибудь на своё предприятие.
— А ты работать собираешься?
— Ну, да… А что?
— Но тебе самому помощник нужен, а ты уже работать собрался.
— Но я же не встал вот сейчас и начал работать. Я вообще говорю о будущем. К тому же они и на мероприятия приглашать будут и вообще могут помочь. Я дома постоянно сидеть не буду. Да мало ли что…
— Что ж, вступай. Только вначале позвони и узнай всё точно.
— Ну, это естественно…
На этом закончился разговор матери и сына. Володя выпил чай и, выйдя из-за стола, тут же стал убирать со стола. Осторожно взяв тарелку и кружку, направился к раковине, зная при-близительно, где она находится. В этот свой первый раз передвигался по стенке. Надежда Ва-лентиновна смотрела на него с замиранием сердца и не пыталась помочь, потому что была уве-рена, что помощь будет категорически отвергнута.
Сделав всё правильно и аккуратно, Лобов пошёл к себе, изучая по дороге квартиру. Мно-гое он уже знал и помнил и находил нужные предметы без ошибок. Надежда Валентиновна наблюдала за Владимиром, и какая-то печаль возникла вдруг в душе. Чтобы отвлечься, она продолжила готовить обед.
Немного посидев, Володя решился позвонить в общество слепых и узнать, как можно вступить в него. Попросив мать набрать номер телефона общества, Владимир стал ждать. После небольшого ожидания в трубке раздался приятный женский голос:
— Добрый день. Вы позвонили в общество слепых.
— Добрый день. Меня зовут Владимир Лобов, я хотел бы вступить в общество слепых. Как мне это сделать?
— Нужны две фотографии три на четыре на членскую карточку и членский билет. Пусть их привезут, мы всё сделаем сами, потом только нужно будет расписаться в документах. Но это тоже сделают за вас.
— А как до вас доехать?
Ему назвали адрес. Оказалось, что общество находиться рядом. Всего две остановки на трам-вае доехать.
— Хорошо. Спасибо, — поблагодарил Владимир.
— Не за что.
— До свидания!
— До свидания!
На том конце положили трубку. Владимир сделал тоже самое. Внутри возникла необычная лёгкость, молодой человек ощутил мощный прилив энергии. Он встал с кресла, подошёл к ди-вану и лёг, чтобы немного успокоиться.
Успокоившись, позвал мать. Когда та пришла, рассказал, что необходимо сделать.
— Мама, мне нужно будет сделать две фотографии формата три на четыре, — Владимир по-вернул голову на звук шагов матери, — Я решил вступить в общество слепых.
— Хорошо, только давай мы это сделаем завтра. Сегодня надо дела дома сделать, — был от-вет Надежды Валентиновны.
— Хорошо, — согласился Владимир.
— Ну, я пошла… Ничего не нужно?
— Нет, ничего, иди.
Владимир остался один. Он лежал и вслушивался звуки, доносившиеся с улицы: в шелест листьев, в голоса прохожих и животных, в шум машин. Мысли пробегали одна за другой, пока сознание не окутала дрёма.
За ужином зашёл разговор об обществе слепых. Владимир рассказал отцу, что принял ре-шение вступить в него. Илья Семёнович, как и Надежда Валентиновна, поддержал сына в при-нятии решения
— Правильно, Володя, — Илья Семёнович посмотрел на сына, — может и помощь, какая будет, друзья появятся помимо Костика и Марины. Общаться будете. Это для тебя сейчас глав-ное.
— Володя уже звонил им туда, — опередила мать сына. — Завтра мы едем с Володей де-лать фотографии и сразу в общество, — Надежда Валентиновна посмотрела на сына потом на мужа.
Илья Семёнович кивал в знак согласия, поглощая ужин.
— Правильно, правильно…
На следующий день Надежда Валентиновна вместе с Владимиром отправились в фотоате-лье, а оттуда в общество слепых. Поездка сопровождалась с многочисленными трудностями и сложностями. Теперь приходилось постоянно говорить, где что находиться, как расположено. Спешащие по делам люди изредка и ненароком задевали молодого человека, что заставляло нервничать Надежду Валентиновну, а Владимир, хоть и чувствовал растущую злость, старался не обращать внимания.
Но в целом они добрались до общества слепых неплохо. Попутно Владимир старался за-помнить маршрут.
В ВОС их встретила женщина средних лет, чуть выше среднего роста с приятными чер-тами лица и приятным мягким голосом. Она сама была инвалидом по зрению и являлась пред-седателем общества.
— Здравствуйте, проходите, присаживайтесь, — сказала она, указав на стулья, и села за рабочий стол.
Владимир с матерью ответили на приветствие, поблагодарили за приглашение присесть и заняли места для посетителей.
— Меня зовут Ирина Дмитриевна, я председатель первичной организации Всероссийского общества слепых, — представилась председатель. — Что вас привело к нам?
— Меня зовут Владимиром, — ответил Владимир. — Я звонил вам вчера…
— Да, да, помню. Мне передала секретарь, что вы звонили. — Нина Дмитриевна смотрела на Владимира и улавливала во всём его облике силу и уверенность. — Вы хотите вступить к нам в общество?…
— Да, — коротко ответил Владимир.
— Хорошо. Вы всё принесли, о чём вам говорила мой секретарь?
— Да, конечно, — Надежда Валентиновна открыла свою сумку и достала всё необходи-мое.
Нина Дмитриевна положила перед собой журнал учёта, в который производились записи о вступлении и убытии людей в организацию, раскрыла его и сделала запись, спросив у Влади-мира его имя, отчество и фамилию, а так же дату рождения. Молодой человек ответил на эти вопросы. По просьбе председателя секретарша принесла бланк-карточку для картотеки и зара-нее заготовленный членский билет.
Заполнив документы, председатель общества передала обратно матери Владимира его членский билет и паспорт. Та в свою очередь расписалась за сына.
— Владимир, — обратилась Нина Дмитриевна к Лобову, отложив в сторону журнал, — расскажите немного, пожалуйста, о себе.
Владимир рассказал, как стал инвалидом после происшествия, что он не хочет сидеть до-ма, а хочет быть полезным, хочет найти своё место в жизни.
— Скажите, пожалуйста, — обратился Владимир к Нине Дмитриевне, — а вы помогаете с поиском и трудоустройством на работу?
— Да, конечно. Мы помогаем всем тем членам общества в трудоустройстве, кто может и желает работать и у кого есть разрешение и рекомендации, и нет запретов на работу. Мы со-трудничаем со многими предприятиями города, которые непосредственно к нашему обществу никакого отношения не имеют, но помогают нам с трудоустройством наших людей.
Владимиру называли имена людей, которые были трудоустроены, и организации, в кото-рых те работали.
Поблагодарив Нину Дмитриевну, Надежда Валентиновна и Владимир отправились домой.
Возвращаясь, Владимир радовался. Во всём теле была лёгкость, и чувствовался подъём сил. Казалось вот-вот ещё чуть-чуть, и он побежит. Ведь в нагрудном кармане его пиджака ле-жал членский билет.

Глава 9

Дни проходили за днями. Владимир ежедневно старался что-то сделать самостоятельно. Чему-то научиться.
Несколько раз в гости заглядывала Марина. Владимир был ей очень рад. И неизменно во-время этих встреч они пили чай с тортом, который приносила девушка. Во время чаепития все-гда заходил разговор о прошедших событиях и днях. Рассказывались друг другу новости, анек-доты, шутки.
Марина рассказывала свои новости, как прошли день или дежурство, а Володя говорил о своих достижениях, чему он научился заново. Вместе они радовались его успехам, которые были заметны невооружённым взглядом. И марину это радовало очень. Всеобщая радость перерастала во всеобщий восторг. Им было хорошо находиться рядом друг с другом.
Уходя от Владимира, она всегда желала ему удачи и целовала в щёку на прощание. А он, как настоящий джентльмен, провожал её до двери, считая это своим долгом. Ведь в квартире он ориентировался уже достаточно хорошо
Вечерами вместе с Надеждой Валентиновной Владимир выходил на улицу, и не просто гулял, а учился ориентироваться. Иногда слышались знакомые голоса соседей по дому. Кто сетовал, а кто, не скрывая злобы, говорил оскорбления в спину, но он научился не обращать на это никакого внимания. Злость и ненависть к себе и окружающему его миру исчезли сами по себе после того самого сна, в котором он перепрыгнул пропасть.
Поначалу Надежда Валентиновна старалась пристыдить оскорблявших их людей, но Вла-димир остановил её.
— Не надо, не заводись, мама, — он водил тростью из стороны в сторону, — самой же по-том хуже будет. Да и вообще всё это без толку. Людям, привыкшим жить озлобленными на весь мир, на свою жизнь, не докажешь, что ты нормальный человек и имеешь все права, как и они.
А однажды после такой прогулки, когда Владимир отдыхал дома, к нему неожиданно в гости заглянул Костя.
— Ну, как ты тут поживаешь? — спросил он, присаживаясь рядом. — Давненько мы с то-бой не общались.
— Хорошо всё, — ответил Владимир. — Да, давненько ты ко мне не заглядывал. Как я те-бя послал по известному всем адресу, с того дня и не был. Даже однажды мысль возникла, что обиделся.
— Я не обиделся. Я понимаю всё прекрасно, какой у тебя тогда период был в жизни. Во-лодя, да и ты не обижайся, но мне, правда, было некогда. То учёба, то ещё что-то. У самого мать в больнице лежала. Смотреть надо было. Отец на работе, а я с мамой.
— Всё хорошо, Костик. Может оно и к лучшему, что не приходил. У меня у самого было такое состояние, что не хотелось ничего. Не хотелось ни видеть, ни слышать никого. Даже жить не хотел. На мать без конца орал. И только совсем недавно вышел из депрессии.
— Ну, это ты, брат, напрасно хандрил, — Костя посмотрел по сторонам. — Нет ничего интереснее и замечательнее на свете, чем жизнь. Сам же мне говорил когда-то. Помнишь?
— Помню… — лицо Владимира озарилось улыбкой. — Но когда человек не видит, многое теряется.
Владимир вздохнул.
— Извини, Володя, — Костя положил ладонь на плечо друга, — а может наоборот?
— Что наоборот?
— Ну, может быть, это просто обычное наше заблуждение, когда мы попадаем в трудную ситуацию? Нам кажется, что всё потеряно, мы ничего не сможем больше и опускаем руки, начинаем сами себя жалеть, грустить, а это ещё больше начинает давить на нас и подавляет в конечном итоге. Я думаю, если ты чувствуешь в себе силу, считаешь, что можешь принести пользу людям, значит ничего не потеряно. Да, ты не можешь делать какую-то работу в силу обстоятельств или в силу своего здоровья, но ты можешь делать что-то другое. Даже если ты абсолютно ничего не видишь глазами, зато ты видишь сердцем. А значит, сможешь помочь.
— Возможно, ты и прав.
— Конечно, прав.
Некоторое время друзья сидели молча.
— А я в общество слепых вступил неделю назад. Заново учусь делать всё сам. И многое уже умею, — после паузы сказал Владимир.
— Молодец! — похвалил Костя друга, похлопав по плечу. — Надо только захотеть и бро-сить хандрить, не нагонять на себя сплин.
Друзья говорили и говорили, пока Надежда Валентиновна не предложила пить чай. Вла-димир и Костик с удовольствием согласились.
За столом Костик помогал Владимиру, подавая то печенье, то бутерброд, то насыпал сахар в чашку.
— Что теперь намереваешься делать? — очередной бутерброд лёг рядом с рукой Володи.
— Пока не решил. Но и так ясно, что с прежней учёбой в данном случае придётся завязать. Посмотрим, может общество поможет чем.
Владимир посетовал ещё и на то, что теперь он не может читать, как прежде.
— Теперь всё приходится воспринимать на слух. Если раньше я мог перечитать то, что не понял или не уловил смысла, то теперь надо внимательно слушать, напрягаясь при этом. А это очень сложно и тяжело.
— Послушай, Володя, но сейчас же есть масса устройств и прибамбасов к ним, с помощью которых можно, так сказать, читать книги. Есть программы, которые озвучивают текст. Они просты в использовании. Устанавливаешь их на компьютер и всё.
— Ой, Костя, — с досадой в голосе вздохнул глубоко Владимир, — я не пользовался сво-им компьютером с тех пор, как выписался из больницы. Я про него почти забыл. Знаю, что есть, иногда подхожу и трогаю его, но не включаю.
— Ничего, старик, я тебе всё сделаю, — Костя положил свою руку на плечо друга. — В ближайшее время постараюсь всё достать и сделать.
— Спасибо тебе, Костя.
— Да не за что. Всё будет хорошо. Не сомневайся.
— Я и не сомневаюсь.
— Вот и отлично. Марина не приходила в гости?
— Была несколько раз. Чай пили вместе, разговаривали. Она мне свои новости рассказы-вала, я свои.
— Ну и хорошо. Вот и чудесно, — Костя помолчал. — Хорошая она девушка, добрая. Я ещё тогда, когда ты лежал в больнице, заметил, что она о тебе больше всего беспокоится. Наверно ты ей нравишься.
— Да ну, скажешь тоже, — хмыкнул Владимир, допивая чай.
— А что? — удивился Костя. — Чем чёрт не шутит…
За разговором друзья выпили по три чашки чая, не замечая ни времени, ни количества по-глощаемого.
— Ой, — взглянув на часы, проговорил Константин, — засиделся я у тебя. Пора и домой уже.
— Извини, заболтал я тебя.
— Да всё отлично. Мне приятно было увидеть тебя и поболтать.
Простившись с Владимиром, Костя ушёл.
Оставшись один, Владимир стал думать над тем, что сказал Костя поводу заблуждения и помощи людям. И пришёл к выводу, что его друг прав. Люди в своей массе привыкли жалеть себя и поэтому идут на поводу у ситуации или положения, в котором оказались. А надо сло-мать, разбить возникшие преграды, и тогда они сами исчезнут, лопнут как мыльный пузырь, и жизнь вновь заиграет красками. Что и происходит с ним, Владимиром. Он это понял и теперь не сам подчиняется ситуациям, а ситуации подчиняет себе и возвращается к жизни.
А ещё Лобов подумал на счёт устройств и программ для озвучки компьютера. Он слышал, что незрячие люди пользуются подобными устройствами, но не думал, что когда-нибудь само-му придётся ими пользоваться.
Через несколько дней, как и обещал, Костя принёс Владимиру что обещал и установил на компьютер. При этом он рассказал, какая программа, для чего предназначена, и как с ней рабо-тать.
— Когда будешь работать на компьютере, все твои действия будет озвучивать специаль-ная программа Джавс. Она будет автоматически включаться при загрузке.
Константин нажал несколько клавиш, и Владимир услышал электронный женский голос, который назвал названия клавиш. Потом он сделал несколько операций, которые тоже были полностью озвучены.
— Ну, как? — Костя обернулся.
— Здорово! — воскликнул Володя.
Сев рядом, он попробовал набрать комбинацию клавиш и перейти на рабочий стол ком-пьютера. Но с первого раза у него не получилось.
Костя рассказал Владимиру, что на Рабочем столе находится папка «Звуковой учебник», с помощью которого, тот может освоить работу на компьютере. Так же он объяснил и показал, как правильно её открывать и запускать аудиофайлы
Как только друг ушёл, Владимир стал слушать учебник и тренироваться.
И день за днём, шаг за шагом, Владимир осваивал заново работу на компьютере. В первую очередь он научился включать и выключать его, выучил расположение кнопок клавиатуры и их сочетание. Во всём этом ему помогали упорство и трудолюбие, привитые с детства родителями.
Прошло совсем немного времени, и Лобов стал включать книги и читать их. Жизнь вновь стала приобретать краски и смысл.
Надежда Валентиновна смотрела на труды сына и украдкой плакала. Она естественно, как и любая нормальная мать, переживала и не хотела, чтобы Владимир слышал её плач и вместе с нею переживал и волновался. Илья Семёнович был более сдержанным на чувства. И все свои эмоции умело скрывал, хотя и ему было нелегко.
Костя и Марина приходили к Владимиру как только у них выпадала свободное время. И неважно, стоял солнечный и погожий день или шёл дождь, было тепло или холодно. Он рас-сказывал о своих успехах, и они вместе радовались этому.
— Молодец, Володя. Так и надо… — хвалил Костик в очередной свой приход к другу.
— Я и стараюсь, — ответил Владимир.
За окном сверкнула молния и раздался гром. А через несколько минут с неба хлынул дождь. Ливень был такой силы, что казалось это шумит ветер.
— Ого, ничего себе, какой ветер поднялся! — воскликнул Владимир оборачиваясь на шум.
— Это ни ветер, — Костик посмотрел в окно.
— А что? Дождь?…
— Да, дождь такой.
В этот момент вновь сверкнула молния и прогремел гром.
— Ничего не видно. Даже скамеек и машин во дворе, — Костя отошёл от окна и сел на диван. — Я завтра свободен, если что надо, говори, сделаю.
Владимир глубже сел в своём любимом кресле и вздохнул.
— Надо было бы в общество съездить. Они наверняка обучают шрифту брайля. Сразу бы и записался если что. А маму не хочется просить, она и так переживает всё время за меня и сама устала. А брайль — это такая вещь, что необходима нам как воздух. Может мы с тобой съездим?
— Конечно. Вопросов нет. Завтра с утра заеду и поедем.
Посидев у друга и подождав пока закончиться дождь, Константин ушёл. А пока пережидали, пили чай и разговаривали.

Глава 10

Они расположились за столом в удобных креслах в кабинете председателя общества сле-пых. Секретарь рассказывала молодым людям о системе и шрифте брайля. Владимир внима-тельно слушал, что ему говорили. Как оказалось, ему не нужно будет ездить специально в об-щество или куда-то ещё, чтобы научиться писать и читать.
— Чтобы вам было удобно, и вы не тратили силы и время на дорогу и не беспокоили родных и друзей, чтобы они вас сопровождали к нам, научиться писать и читать текст брайля вы можете дома. Материал и приборы, необходимые для обучения, купите в нашем специализированном магазине, — говорила секретарь, одновременно записывая адрес магазина. — Восемнадцатистрочный прибор и грифель. К ним прилагается диск с обучающей программой. Так же там можете приобрести и другие необходимые товары для изучения шрифта и алфавита брайля.
Константин взял листок с адресом, пробежав глазами понаписанному, и сунул его к себе в карман.
Владимир и Костя поблагодарили секретаря за оказанную помощь. После чего, попро-щавшись, молодые люди покинули общество и направились к автобусной остановке.
На улице было тепло и свежо. Дождь, прошедший накануне, хорошо прибил пыль и оста-вил после себя лужи. Трава на газонах и листва на деревьях сочно зеленела. Владимир знал об этом и расстраивался от того, что не видит всей этой прелести. Костик успокоил его.
— Не переживай ты так. У тебя много того, чего нет у других. Ты видишь сердцем.
— Согласен. Но когда ты видишь глазами окружающий мир вокруг себя — это здорово!
Дождавшись нужного автобуса, друзья сели в него и проехали несколько остановок. Ко-маров помогая Лобову, при этом не переставал следить за окружающими, за их взглядами и ре-акцией.
Выйдя на нужной остановке, они прошли немного назад и свернули в проулок. Костя по-смотрел по сторонам и увидел небольшое здание. Это и был магазин.
— Ну, вот мы и на месте, — сказал он Владимиру. — Сейчас всё купим.
— Вот и отлично.
— Ой, слушай, у тебя деньги хоть есть на покупку прибора и грифеля? — поинтересовался Костя. — А то мы совсем сегодня про них забыли. Проезд-то ладно, там немного надо.
— Есть. Ещё вчера всё приготовил. Всё в сумке.
— Ну и хорошо. Тогда пошли.
В магазине их встретили три молодые девушки-консультанта. Поприветствовав Владими-ра и Костю, одна тут же предложила свою помощь.
— Моему другу нужен прибор для письма по брайлю и грифель. Нам в обществе слепых дали адрес вашего магазина.
— У нас есть прибор с грифелем и диск с программой, по которой ваш друг самостоятельно сможет освоить письмо и шрифт брайля.
Продавец-консультант взяла с полки уже упакованные в полиэтиленовую упаковку при-бор, грифель и диск с обучающей программой и отнесла на кассу.
— А что ещё у вас есть для изучения шрифта? — поинтересовался Владимир.
— У нас есть азбука с рельефными картинками и разборная азбука (сделана она по прин-ципу мозаики).
— Дайте, пожалуйста, азбуку с рельефными картинками, — попросил Владимир.
Продавец подала всё, что попросил Лобов.
Несмотря на то, что азбука была упакована, её можно было аккуратно вскрыть и посмот-реть, а потом также аккуратно запаковать. Но азбуку Владимир раскрывать не стал.
— Будете брать азбуку? — спросила продавец.
— Да, я беру её. Дома всё просмотрю внимательно.
Девушка отнесла азбуку на кассу. Там всё посчитали и назвали сумму. Владимир достал кошелёк из сумки, а Костик расплатился за него.
Уложив всё в сумку и поблагодарив продавцов, молодые люди вышли из магазина и нику-да больше не заходя отправились домой.
Придя домой к Владимиру, друзья почувствовали, что проголодались. К их приходу Надежда Валентиновна уже успела сварить суп, а на второе была приготовлена картошка жареная с котлетами. Ели с большим аппетитом и рассказывали Надежде Валентиновне, как они съездили и что купили.
— Мама, вы с папой тоже можете изучить и освоить азбуку и письмо брайля.
—А нам-то это зачем? Мы ведь не слепые.
— Ну, мало ли что может быть. В любом случае, это поможет нам. Например, вы уйдёте куда, а мне оставите записку, которую я прочитаю и узнаю где вы.
— Но мы тебе и так это скажем, — Надежда Валентиновна подала к чаю конфеты и пече-нье. — Да и не тот возраст, чтобы учиться.
— Бросьте, Надежда Валентиновна!… — поддержал Владимира Костик. — О чём вы гово-рите… Не тот возраст. Помните, как у классика «любви все возрасты покорны». Так и здесь. Учиться никогда не поздно. Да и это вам реально пригодиться. Владимир прав.
Но не смотря на уговоры молодых людей, Надежда Валентиновна сомневалась. И Кон-стантин уловил каким-то внутренним чутьём эти сомнения. Настаивать и убеждать они не ста-ли.
Поблагодарив за обед, ребята отправились в комнату Владимира и принялись разбирать вещи. Вначале всё было вынуто из сумки и разложено на столе. Костик помог Володе распако-вать прибор брайля с грифелем и диском, а так же азбуку и разложил её.
Увидев набор картонных планок с точками в первый раз, он удивился. Выглядели они не-понятно, загадочно, странно и сложно. На некоторых угадывалась знакомая буква, но при вни-мательном осмотре, оказывалось, что это не она, а совсем другая буква.
— Ничего не понимаю… — удивлённо проговорил Костя, укладывая планки в ячейки. — Я раньше слышал про азбуку брайля. Мне казалось, что это обычные буквы, только немного выпуклы, чтобы их слепые чувствовали, а тут точки одни.
— Я тоже так думал, — ответил Владимир, перебирая приборы для письма. — Ладно, ни-чего, разберёмся. Не впервой.
— Это точно.
Друзья улыбнулись друг другу, и Костя включил компьютер, чтобы установить программу по изучению языка и алфавита брайля. Когда тот загрузился, они услышали женский голос, говоривший, что всё готово к работе. Устроившись поудобнее, Владимир с Костей стали слушать.
Компьютерная программа объясняла, что и как правильно надо делать, а Владимир в это время повторял и записывал шрифтом брайля текст. Так начались его уроки по освоению пись-ма брайля.

***

В семье Лобовых это была уже традиция с давних пор, после ужина никто никуда не хо-дил, а находился дома и занимался своими делами. Исключения были только у Владимира, ко-гда нужно было ехать на учёбу или какое-нибудь собрание с друзьями. Но это у него осталось в прошлом.
Вечером, как обычно, все находились дома. Илья Семёнович просматривал газеты, Надежда Валентиновна занималась домашними делами, Владимир был у себя в комнате и от-дыхал, удобно расположившись на диване. В открытое окно дул лёгкий ветер, заходящее солн-це наполняло своим теплом и светом комнату. Володя вслушивался в звуки, которые до него доносились.
В это время Надежда Валентиновна вошла в комнату и поинтересовалась у сына:
— Володя, тебе ничего не надо?
— Включи, пожалуйста, радио, — попросил Владимир.
Надежда Валентиновна выполнила его просьбу. Она подошла к приёмнику и включила его.
Из динамиков полилась приятная классическая музыка, которую Лобов любил. А потом он слушал радиопередачу, в которой рассказывалось о положении незрячих людей в современном обществе, об их правах, о проблемах, с которыми сталкиваются инвалиды по зрению, о законо-дательстве. А в самом её конце приглашённый гость, сотрудник ресторана «В темноте», им была молодая девушка, сделала объявление. Она пригласила слепых молодых людей на работу в ресторан официантами.
— Сейчас я бы хотела обратиться к нашим слушателям, — начала она. — Наверняка нас слушают ни только люди здоровые, но и незрячие, кому надоело однообразие в повседневной жизни, кто чувствует в себе силу и могут трудиться, кто хочет работать, а не сидеть дома, кому надоело делать рутинную работу… Я сейчас обращаюсь именно к слепым людям… Мы приглашаем вас на работу в наш ресторан «В темноте». Приходите к нам. Мы гарантируем достойную оплату труда, полный соцпакет услуг, оплачиваемый отпуск. Но главное, вы будете чувствовать себя нужными и полезными людьми, — гостья программы назвала адрес и телефон ресторана и указала время, в которое можно прийти и пройти собеседование о приёме на работу.
Ведущий программы поблагодарил гостью, они попрощались со слушателями, и на этом передача закончилась.
Весь остаток вечера и полночи Владимир прокручивал в голове услышанное им. Вот то, что ему сейчас необходимо. Вырваться из дома, начать новую жизнь, а главное, быть полезным людям и обществу, как он и хотел.
Он ничего не стал говорить родителям, решил это сделать тогда, когда примет решение.
Все последующие три дня он обдумывал, решал, взвешивал «за» и «против», и, наконец, за ужином третьего дня Владимир сообщил родителям:
— Три дня назад я передачу слушал. В ней передали сообщение о том, что открыт недавно ресторан под названием «В темноте». В него набирают незрячих людей работать официантами. Я принял решение пойти туда работать официантом.
— Ты с ума сошёл, Володя?! — воскликнула Надежда Валентиновна и перестала есть.
— Нет. Я стану официантом, буду работать.
— Нет, ты явно сошёл сума! — Надежда Валентиновна порывисто встала и заходила по кухне.
— Что ты сможешь делать? Ответь мне, — спросил Илья Семёнович.
— Я смогу. Я справлюсь.
— Справится он… — Илья Семёнович бросил вилку и нож, которым резал, на стол.
— Ты же разобьёшь всё! — Надежда Валентиновна села и что-то машинально стала же-вать, чтобы успокоить себя.
— Ничего, я научусь, — стоял на своём Владимир. — Работают же люди телефонистами, массажистами, и при этом не видят ничего, — спокойно отвечал он.
Ещё какое-то время они спорили. Но споры и уговоры не привели ни к чему. В конце кон-цов, родители сдались и решили, будь что будет. Сможет, пусть работает, не сможет — винить некого, сам будет виноват. Но Владимир решил твёрдо.
Быстро поужинав, Лобов встал из-за стола и, взяв пустую тарелку с вилкой, направился к раковине. Всё это сопровождалось полным молчанием. Родители лишь смотрели на сына. Но он всё-таки поставил посуду и пошёл в свою комнату.
Не разбирая дивана, Владимир лёг на него и стал прокручивать в голове произошедший спор. Он понимал, что родители переживают за него, но и отступать назад не думал. Только вперёд, не смотря на преграды и трудности. Сидеть целыми днями дома не было никакого же-лания.

***

На следующий день Владимир позвонил по номеру телефона, который он слышал в ра-диопередаче. В трубке раздался приятный женский голос. По голосу Владимир попытался уга-дать возраст собеседника, но не смог. Им оказалась девушка, которая представилась как Ольга.
— Что вы хотите? — спросила девушка.
— Я звоню по поводу набора незрячих людей в группу официантов. Меня зовут Владими-ром, — голос Владимира дрогнул от волнения. — Скажите, вы берёте слепых людей на долж-ность официантов?
— Да. Сколько вам лет и где вы живёте? — последовал вопрос.
Владимир ответил. Он назвал свои адрес и возраст, рассказал, как просила Ольга, немного о себе. Полную биографию пересказывать не стал, остановился лишь на основном. Девушка слушала и заносила данные в компьютер. В конце беседы она сказала Владимиру:
— Благодарю вас, Владимир. Ждите, мы с вами свяжемся.
— А сколько это займёт времени? — поинтересовался Владимир.
— Дня через три я вам позвоню, — ответила Ольга, сказала до свидания и отключилась.
Владимир, положив трубку, пересел в удобное кресло и стал напевать весёлую песенку. Он просто сиял от радости. Этот звонок, который он сделал через несколько минут после зав-трака, решал в его жизни практически всё. Несмотря на протесты Надежды Валентиновны, Владимир поставил перед собой цель — стать официантом — и сделал уже первые шаги.
— Ну как? — спросила мать, входя в комнату сына. Она слышала часть разговора, специ-ально подойдя к комнате Владимира.
— Сказали, что позвонят дня через три, — ответил тот, потирая руки.
— Позвонят… Жди… Как же…
— Мама, почему ты так говоришь, с недоверием? Всё будет хорошо. Ну да, будут неболь-шие трудности вначале. Я понимаю. Но потом всё будет хорошо. Я в это верю.
— Ой, Володя! Зато не верю я всему этому. Ну, кто будет брать на работу слепого челове-ка в ресторан на должность официанта? Их и так никуда не хотят брать. А тем более в ресторан. Если только на предприятия общества инвалидов по зрению.
— Мам, да не волнуйся ты так. Вот увидишь, я буду работать официантом в этом ресто-ране. И ты ещё вместе с папой придёте к нам поужинать.
— Да ну тебя. Фантазёр, — Надежда Валентиновна махнула рукой и вышла из комнаты.
Она не верила в то, что сын будет и сможет вообще работать, считая всё это обманом, ре-кламой, разводом. Ей казалось, у Владимира не получиться просто быть официантом. Всё-таки в такой работе надо быть достаточно аккуратным, внимательным и осторожным. Мало ли что может быть. Всё это волновало Надежду Валентиновну.
Когда эйфория улеглась и прошли волнения, Владимир, немного посидев, отправился на кухню. Он только сейчас осознал вдруг, что желания одного мало, нужно тренироваться. Поняв всё это и проанализировав, его охватил страх, и Лобов подумал: «А вдруг мама права и у меня ничего не получиться? Может, я и вправду накрутил себе бог знает что…»
Но отступать было уже поздно, да и не привык он этого делать. Сила воли и желания по-бороли волнение и страх, холодком скользнувший по позвоночнику, и Владимир стал трениро-ваться.
Для начала он расставил стулья так вокруг стола, как они должны стоять, когда за столом сидят люди. После чего Владимир одной рукой брал предмет посуды (причём старался брать именно то, что билось) и переносил его на стол и обратно. Второй рукой он с помощью трости определял своё местонахождение на кухне.
Вначале всё получалось неуклюже и неловко. Несколько раз Володя даже натыкался то на стулья, то на стол от волнения и сверлившей голову мысли, что не справиться, и чуть не уронил тарелку на пол.
За всем этим наблюдала Надежда Валентиновна. Она с болью в сердце смотрела на сына, на его старание отточить свои движения до автоматизма.
— Брось ты это дело, сынок, — сказала Надежда Валентиновна, надеясь, что Владимир её послушает. — Всё равно ничего не выйдет. Только зря время потратишь.
— Не брошу! — отрезал Лобов. — Я добьюсь своего.
— Ты посмотри на себя, — продолжала женщина, — ты уже в который раз спотыкаешься о стул, тарелку чуть не уронил…
— Ну и что? Да хоть тысячу раз споткнусь, а не отступлю от намеченного. Пусть даже разобью тарелку или чашку.
— Эх, Володя, Володя… — только и покачала головой мать.
А вечером Владимир даже поругался с матерью так, что до самого утра не разговаривал с ней. Надежда Валентиновна вновь старалась переубедить сына, но бросила эту затею, видя бесполезность своих усилий.
— Ну и чёрт с тобой! — в сердцах сказала Надежда Валентиновна, махнула рукой и пошла делать свои дела.

Глава 11

В следующие три дня Владимир провёл на кухне в упорных тренировках. Он уже больше не натыкался на стол и стулья, а подходил спокойно то с одной, то с другой стороны и ставил стакан или тарелку.
А ровно на четвёртый день в квартире Лобовых раздался телефонный звонок. Надежда Валентиновна подняла трубку, Владимир в этот время был у себя в комнате и слушал музыку.
— Да, хорошо, сейчас позову, ― ответила женщина, когда услышала голос девушки, ко-торая попросила позвать Владимира. ― Володя!
— Что?
— Тебя к телефону.
Владимир подошёл и взял трубку:
— Алло!
— Владимир…
— Да.
— Это Ольга. Мы с вами разговаривали три дня назад. Я обещала позвонить. Вам.
— Да, я помню.
— Мы рассмотрели вашу кандидатуру и приглашаем вас к нам на собеседование. Вы мо-жете к нам приехать?
— Когда?
— Вам удобно будет подъехать к нам сейчас?
— Да.
— Хорошо. Мы вас ждём. Когда приедете, обсудим детали.
— Хорошо.
— Тогда до встречи, — Ольга положила трубку, в ответ Владимир услышал гудки.
Он положил трубку и почувствовал дрожь во всём теле, его ноги тут же стали ватными. Волнение охватило Владимира всего. Дойдя до кресла в комнате, Владимир опустился в него, и некоторое время сидел, успокаивая себя.
— Что случилось, Володя? — Надежда Валентиновна посмотрела на бледное лицо сына.
— Всё хорошо, мама. Меня пригласили на собеседование.
— Куда? В ресторан?
Владимир кивнул.
— Надо собираться сейчас и ехать на собеседование.
— Это безумие, сынок! Ты не справишься. Ну, какой из тебя официант? — Не сдерживая слёз, Надежда Валентиновна расплакалась. Она не пыталась сдерживать себя.
— Мама, всё будет хорошо. Вот увидишь.
Но она не хотела верить и не верила в уверения сына. Надежда Валентиновна села рядом с сыном и обняла его, продолжая плакать. От чего Владимира охватило волнение. Возникло ощущение неуверенности и какой-то беззащитности. Но ведь рядом была мама, которая плака-ла. А он как-никак мужчина, и должен быть сильным. Такому с детства его учил отец.
Стиснув зубы чтобы самому не зарыдать, Владимир слился в объятиях с матерью и повер-нул голову в сторону полок с книгами. Раньше, когда ему надо было успокоиться, он всегда так делал, и это помогало.
Для обоих время замедлило стремительное своё движение. Им стоило большого усилия, прежде чем успокоиться. Первым очнулся Владимир. Волнение ушло само собой, его тело наполнилось прежней лёгкостью, вернулось спокойствие. Надежда Валентиновна тоже пришла в себя и стала помогать Владимиру собираться.
—Сейчас я тоже соберусь, и поедем, — от Владимира лёгкость и спокойствие передалась женщине.
— Хорошо, — спокойно ответил Володя.
Надежда Валентиновна ушла к себе в комнату. Пока она отсутствовала, Владимир Лобов стал мечтать. Воображение рисовало картинки одну краше другой. Он воображал, как на работе обслуживает посетителей, приносит им заказанные блюда, а они пробуют их и не могут угадать состав блюд. И волнение вновь напомнило о себе. Но молодой человек заставил себя, в который раз, успокоиться. Володя вспомнил, как, став слепым, сам первое время не мог определить, что приготовила мама на завтрак или ужин. А ведь так казалось всё легко и просто.
Прошло десять минут, вернулась Надежда Валентиновна, взяла вещи Владимира и они вышли. Дошли до остановки автобуса, дождались нужного, сели. Проехав несколько остановок, через двадцать минут Владимир с матерью были на месте. Их проводили к менеджеру по кадрам и персоналу для беседы.
— Добрый день. Здравствуйте! — мужчина лет тридцати поздоровался и вышел из-за сто-ла.
— Здравствуйте, — в разнобой ответили мать и сын.
Мужчина подошёл к ним и указал на стулья, которые стояли рядом с его рабочим столом.
— Пожалуйста, прошу садиться.
Надежда Валентиновна провела Владимира вглубь кабинета и помогла сесть, сама села рядом.
— Меня зовут Эдуард Петрович Волков, — представился мужчина, занимая своё место. — Вам уже наверно сказали, что я являюсь менеджером по кадрам и персоналу «В темноте»?
— Да, — ответила женщина.
—Будьте добры, представьтесь, пожалуйста.
— Владимир Ильич, — ответил Владимир.
— А я — его мама, Надежда Валентиновна, — женщина улыбнулась.
Оба, и Владимир, и Надежда Валентиновна волновались, но старались скрывать волнение.
— Чай? Кофе? Может, минеральной воды? — предложил Эдуард Петрович. И не дожида-ясь ответа, нажал кнопку на телефоне и произнёс, — Елена Сергеевна, три стакана минеральной воды, пожалуйста.
— Хорошо, Эдуард Петрович, — донёсся голос по громкой связи.
Эдуард Петрович закончил разговор с секретаршей и обратился к Владимиру.
— Владимир, вы хорошо ориентируетесь в пределах помещения? — задал вопрос дирек-тор.
— По квартире да, достаточно уверенно. Сам дохожу до кухни, ванной и туалета и обрат-но к себе в комнату. Свободно нахожу выключатели света, хотя они мне, как вы понимаете, не нужны. Я их нажимаю по привычке, да и родителям свет необходим. — Владимир улыбнулся.
— Хорошо. Я не зря задал вам этот вопрос, потому что у нас жёсткий отбор. Главными критериями для нас являются при приёме на работу незрячего человека — это отсутствие зре-ния: полное или частичное, хорошее ориентирование в замкнутом пространстве, коммуника-бельность и желание работать.
— Зрения нет полностью после несчастного случая, желание работать есть, да и с людьми нахожу общий язык довольно легко, — ответил Владимир.
— Хорошо.
В этот время Елена Сергеевна вкатила тележку со стаканами, наполненными минеральной водой. Она поставила их на стол напротив каждого, затем с нижнего яруса тележки взяла бутылку и открыла её, а затем, закрыла, чтобы не выходили газы.
Директор ресторана и его гости поблагодарили секретаря за оказанную услугу, та ответила им и покинула кабинет, после чего разговор продолжился.
—На данный момент у нас уже есть группа инвалидов по зрению, которая работает в ре-сторане, — Эдуард Петрович отпил немного минеральной воды и продолжал, — но мы набира-ем ещё одну группу незрячих людей на должность официантов в наш ресторан. Понятно, что навыков работы официантом никто не имеет, и никто не заканчивал специализированные кур-сы. Этого от вас никто требовать и не будет. Все принятые на работу люди проходят стажиров-ку. Мы посылаем их на обучение данной профессии на месяц. После чего они возвращаются и приступают к своим непосредственным обязанностям. Основная работа официанта — подгото-вить столы для посетителей, завести в специальную комнату посетителей и потом вывести их оттуда, менять заказанные блюда и убирать посуду. Всё еду готовит естественно зрячий чело-век.
Приглашённые на собеседование сын и мать внимательно слушали менеджера. Владимиру захотелось пить. Он спокойно и быстро нашёл стакан, с водой и сделал несколько глотков, после чего вернул его на место. Хозяин кабинета внимательно наблюдал за уверенными и точными движениями гостя и отметил про себя эти точность и уверенность, в пользу Лобова.
Молчавшая Надежда Валентиновна, немного помявшись, неуверенно сказала.
— Вы знаете, я боюсь, что мой сын не справится с этой работой. Я всячески его отговари-вала, но он настоял на своём.
Волков кивнул головой и сказал:
— Не переживайте. Всё будет хорошо. Вам надо научиться понимать вашего сына в его нынешнем состоянии. Я и сам был поражён, когда соприкоснулся и узнал ближе тех, кто не может лицезреть этот мир глазами. В наших руках помочь людям, не имеющим зрение по тем или иным причинам. Вы поддерживаете его в чём-то одном, мы, в свою очередь, протягиваем руку помощи в трудоустройстве. Тем самым для них жизнь становится более полноценной. Они начинают верить в то, что нужны обществу, принося пользу своей работой. После нашего разговора, наши сотрудники проведут вас по той части ресторана, где будет работать Владимир. Вы ознакомитесь и изучите помещения, предметы и вещи, которые будут там находиться, и с которыми вам предстоит работать. А так же посуду, в которой будете подавать еду и саму еду.
Меню и названия блюд, в традиционном для людей понимании, у нас нет. Когда посетители делают заказ, они не знают, что заказали.
— А как же посетители выбирают и делают заказ? — спросил Владимир.
— У нас есть меню пяти видов, — продолжил директор. — Оно различается по цветам. Белое меню — это рыба, морепродукты, птица, и мясо; Красное меню — это мясо и птица; Си-нее меню — это рыба и морепродукты; Зелёное меню — это вегетарианские блюда; Жёлтое меню — это японская кухня. Есть ещё меню-сюрпризы: белое и красное. Они предназначены для особых случаев. Например, для празднования дня рождения.
— А были ли у вас случаи, когда вы не принимали человека на работу? — поинтересова-лась Надежда Валентиновна, посмотрев при этом на сына.
— Да, были. Как я уже сказал, у нас жёсткий отбор. И здесь самым важным является, — это ориентировка в пространстве. Второй критерий — коммуникабельность, выдержка, стрес-соустойчивость. Всё-таки это ресторан, люди приходят сюда отдохнуть, все с разным настрое-нием. Несмотря на то, что официант устал, он должен уметь и пошутить, и подстроиться под гостя, почувствовать, что ему нужно, помочь адаптироваться.
Владимир сказал, что он начитанный и общительный человек.
— Меня родители с детства приучили к чтению книг. У нас дома хорошая и большая биб-лиотека. А когда я потерял зрение, друг установил мне на компьютер программу Джавс, с по-мощью которой я заново научился им пользоваться и читать книги. Но теперь приходиться быть особенно внимательным, потому что не видишь глазами. А, как известно, через зрение мы воспринимаем больше всего информации.
В ответ Эдуард Петрович кивал головой в знак согласия и говорил: «Очень хорошо».
— Ко мне приходят друзья, мы с ними общаемся на разные темы, — продолжал Влади-мир, — шутим. Я думаю, что трудоустроившись, я найду больше друзей, познакомлюсь с таки-ми же людьми, как и я, и смогу приносить пользу людям.
Растроганная Надежда Валентиновна смотрела на сына и чуть сдерживала себя, чтобы не расплакаться. За последнее время она впервые увидела безудержную страсть в его глазах к ра-боте, которую уже не увидишь в лицах и во взглядах современной молодых людей. А точнее, женщина её просто не замечала в своём сыне.
Стремясь помочь Владимиру и во время споров, Надежда Валентиновна не могла видеть того, что происходило с ним, её сыном. Его первые шаги в освоении новой жизни прошли не-заметно для неё, но не для него.
И хотя она была против идей и замыслов Владимира, сердцем всё же понимала, что так не должно быть. Надо менять свою жизнь, какая бы она не была. Даже став слепым, человек мо-жет и должен работать. Это поможет ему не замкнуться в себе, найти что-то новое и приобре-сти смысл жизни.
Надежда Валентиновна взяла стакан с водой и сделала несколько глотков.
— Самое интересное и удивительное для меня, — говорил Владимир, — это то, что я с потерей зрения стал острее чувствовать запахи.
— Хотите сказать, что у вас обострилось обоняние? — удивился Волков.
— Да.
— Это интересно. Надо чтобы с этим поработали наши специалисты. Это может нам при-годиться. — Эдуард Петрович откинулся на спинку своего кресла и побарабанил пальцами по столу.
Набрав на телефоне номер, и не снимая трубки, Волков вызвал своего помощника. А когда тот пришёл, распорядился чтобы Лобовым показали помещения ресторана, где Владимиру предстояло работать и заключили с Владимиром договор найма на работу.
— Хорошо. Всё будет исполнено, Эдуард Петрович, — ответил помощник, которого Вол-ков представил Валентином Максимовичем Гусевым.
Все трое вышли из кабинета Волкова и направились непосредственно в ресторан.
Валентин Максимович Гусев был высоким, стройным и подтянутым. В свои сорок лет он занимался бегом по утрам и посещал спортивный зал. Из-за слабого зрения он носил очки, ко-торые придавали нечто особое овальному лицу.
Гусев ввёл Лобовых в насыщенный светом, который лился с потолка, в просторный зал с барной стойкой в глубине. И поскольку был ещё день, посетителей практически не было. Не останавливаясь, они прошли до очередной двери.
— Прошу прощения, — сказал Гусев, открывая дверь, а затем закрывая её, — что при-шлось вас вести через этот зал с барной стойкой и столиками. Владимир, вы не будете пересе-кать его во время работы. Вы будете ходить другим путём. Сейчас просто мы шли не со сторо-ны служебных помещений, а со стороны общих.
— Ничего страшного. Буду сразу привыкать, — ответил Владимир, тростью нащупывая преграды и препятствия.
Гусев тем временем провёл их на кухню. Ещё только подходя к ней Валентину Максимо-вичу и его спутникам ударила смесь запахов от готовящихся блюд. Иногда Владимиру удава-лось различить тонкие ароматы специй, но и они растворялись в общем букете.
— Знакомьтесь, — начал Валентин Максимович с порога, — это наш новый сотрудник, который будет работать у нас официантом в ресторане «В темноте» и будет обслуживать людей в тёмном зале. Зовут его Лобов Владимир Ильич.
Все, кто находился в это время на кухне, поприветствовали Владимира, при этом поздоро-вавшись с ним за руку и представившись. Молодой человек чувствовал крепкие рукопожатия и отвечал тем же.
Когда знакомство с кухней и её персоналом закончилось, Гусев повёл Владимира с мате-рью в ту часть, где непосредственно находилась тёмная комната. Но перед этим они прошли освещённое помещение, в которой с одной стороны находились уборные, в которых посетители могли помыть руки и сделать все необходимые дела перед и после посещения тёмной комнаты. А ещё тут же находился бар для тех, кто хотел пропустить стаканчик-другой горячительного.
А пока шли, Гусев рассказывал, как они принимают на работу и на что при этом обращают внимание в первую очередь.
— Мы смотрим, как человек общается, как разговаривает. Нами давно замечено, что обычно незрячие очень эрудированные и начитанные: нужно же как-то развиваться и брать от-куда-то информацию. Они много слушают аудиокниг (благо это теперь стало доступнее с раз-витием Интернета). Многие в социальных сетях сидят, переписываются с гостями в нашей группе «ВКонтакте». Но дело даже не в эрудированности: гости часто задают много вопросов, и не всегда корректных. И вам, Владимир, придётся это учитывать и реагировать на это.
— Ясно. Да, я достаточно начитан. Ещё до несчастного случая много читал. Теперь вот пришлось перейти на аудиокниги.
— Следующий момент — человек должен уметь выполнять многозадачные функции. Глаз нет, средство коммуникации — рация. (Вы её получите тоже. Мы вам её выдадим). Получается, что внимание рассредоточено: нужно общаться и с коллегами по рации, и с гостями, слышать, как кто-то идёт, как с тележками мимо проходит, не столкнуться. Официант должен всё контролировать. И обладать хорошей памятью. Но незрячие, и в этом мы убедились давно, на это не жалуются (многие даже в шахматы играют). А вы не играете, Владимир?
— Нет, я больше читаю. А если и играю, то в более простые по сложности.
— Понятно, — немного шли молча. — Также при отборе мы смотрим на то, — продолжал Валентин Максимович, — как человек выглядит. Гости очень внимательно осматривают офи-циантов, когда собираются заходить из светлого зала в тёмный. Девушки-официанты ходят на маникюр-педикюр, любят быть ухоженными. Некоторые из них следят за собой лучше, чем зрячие. Когда выступают вечером, наряжаются в платья. И парфюмом пользуются не дешё-вым…
Идя рядом и слушая Гусева, Владимир всё это отмечал про себя и старался запомнить, чтобы потом не ударить в грязь лицом.
— Что касается возраста, — в это время они подошли к тёмной комнате и Валентин Мак-симович открыл дверь, за которой шла подготовка к вечернему приёму гостей, — то старше сорока лет стараемся не брать: инвалидам больше пяти часов работать нельзя, а здесь постоянно на ногах, физически тяжело.
— А сколько часов буду работать непосредственно я? — спросил Владимир.
— Владимир, при заключении договора мы это с вами обсудим. Но не более пяти часов. Это точно. А пока вы можете осмотреть, если можно так выразиться данное помещение и не-много изучить его. Теперь это ваше, так сказать, рабочее место.
Владимир аккуратно, водя тростью из стороны в сторону, рукой «осматривал» помещение. Вот столик накрытый скатертью, а по обе стороны его два диванчика небольших для группы, а вот места только на двоих. Интересно… Возникло лёгкое волнение. Оно усилилось, когда он почувствовал, что подходит к человеку, готовившему столик.
— Здесь есть кто-то ещё… — сказал Владимир, слыша шорох и чувствуя человека.
— Это наш официант Сергей, — послышался голос Гусева.
Валентин Максимович представил друг другу Владимира и Сергея. Сблизившись, они по-здоровались. Пискнула рация.
— Всё готово, иду, — ответил Сергей на голос из рации, и извинившись, удалился.
Постояв немного, Владимир привыкал к новым ощущениям и запахам. Когда выходил, на его лице сияла радостная улыбка. Тут же он «осмотрел» и прилегающий к тёмной комнате зал с баром и уборными.
После «осмотра» будущего рабочего места Владимиром Валентин Максимович повёл Ло-бовых к себе в кабинет. Там он сказал Владимиру, пока ждали когда принесут договор о принятии на работу Владимира:
— Как я уже говорил, средство коммуникации между зрячими и незрячими официантами, барменами, поварами, менеджерами — рация. Её используют когда отдают заказы, встречают и провожают гостей, вызывают ко входу незрячего официанта. Его задача выйти, представиться и попросить клиентов выстроиться друг за другом, положить руки на плечи впереди идущего. Первый гость кладёт руки официанту на плечи, и все паровозиком идут в тёмный зал. Там 60 посадочных мест, есть общие и отдельные посадочные столы. Есть столы на четверых и на двоих. К нам часто приходят пары, которые хотят провести романтический вечер, посидеть отдельно. Мы только рады.
Принесли договор, составленный в двух экземплярах, один из которых был написан шрифтом брайля для того, чтобы Владимир смог ознакомиться с документом, и грифель, чтобы он подписал его.
— Что касается дресс-кода… — говорил Гусев, пока Владимир изучал договор, — каж-дый официант одет в форму. К форме одежды у нас относятся и очки. Дело в том, что у многих глаза изуродованы многочисленными операциями по возврату зрения, а у большинства наших граждан ещё менталитет не дорос до западного, когда к такому готовы спокойно относиться. Я, например, готов, но многие инвалидов воспринимают неправильно. Поэтому у нас и на улице их не часто встретишь. В советское время больных людей вообще старались прятать. Мол, мы здоровая нация.
Ознакомившись с договором, Владимир взял грифель, вложил в прибор бумагу и подписал договор. Девушка, принёсшая документ и необходимые вещи для его подписания, поблагодарила Владимира и удалилась.
А Валентин Максимович продолжал тем временем:
— Кстати, о ресторанах за рубежом. Я был у наших коллег в Париже, в Лондоне. В инте-рьере всё очень просто. Незрячий бармен в светлом зале без очков! Наливает напитки по буль-кам. Он знает, сколько в одной бульке граммов. Коктейли смешивает. А когда музыка громкая играет, то отмеряет по пальцам. Налил, палец опустил, отмерил. Ну, разве выдержит такое менталитет российских граждан? У нас сразу это воспримут как бескультурье и нарушение санитарных и эпидемиологических норм.
Поговорив ещё немного, Владимир с матерью распрощались с Валентином Максимовичем и отправились домой.
Но перед тем как отправиться домой Владимир спросил о том, когда он сможет присту-пить к работе.
— Непосредственно к самой работе вы сможете приступить через месяц, — ответил Ва-лентин Максимович, — а пока вы будете проходить у нас тут же стажировку. Будете обучаться всем премудростям и тонкостям работы официанта. Если всё будет хорошо, тогда мы вас по-шлём на стажировку в Лондон.
При этих словах у Владимира перехватило дыхание, но он справился с накатившим волнением.
— На работу и с работы всех незрячих сотрудников мы возим на нашем автомобиле, кото-рый специально для этого оборудован. Это облегчает передвижение по городу и позволяет ин-валидам по зрению быстрее передвигаться, а главное не боятся самому незрячему за себя и его родственникам не переживать за сына или дочь, пока они добираются до работы и домой. И чтобы вам было удобно, — мужчина помолчал, побарабанил пальцами по столу, — давайте начнём с понедельника.
— Хорошо, — согласился Владимир.
Он встал вместе с матерью и они вышли.

Глава 12

Отвыкший от длительных поездок и хождению по городу, но довольный и радостный, Владимир отдыхал лёжа на диване после посещения своей будущей работы. Но вначале пред-стояло два месяца проходить обучение в том же ресторане в качестве стажёра.
Владимира это не пугало, наоборот Лобов прекрасно понимал, что вот так сразу никто его не допустит к работе самостоятельно, не смотря на то, что он дома достаточно хорошо научил-ся убирать и расставлять посуду. Себя ещё надо показать и доказать, что именно ты можешь и должен трудиться в данной организации.
В открытое окно в это время подул лёгкий прохладный ветер и обдал Владимира приятной свежестью. Прошло буквально пара минут и капли дождя забарабанили по подоконнику.
Полежав ещё немного, вслушиваясь в порывы ветра и звук дождя, Владимир уловил лёг-кий запах, долетевший с кухни. Это Надежда Валентиновна приготовляла обед. Сладко потя-нувшись до приятного хруста в костях, он поднялся и отправился на кухню.
На столе уже была расставлена посуда.
— О, Володя, а я уже хотела звать тебя обедать, — оглянувшись на звук шагов, сказала Надежда Валентиновна.
— Не забывай, что я хорошо чувствую запахи, — улыбнулся Владимир одновременно изучая стол на предмет посуды. — Мама, а почему меня не позвала?
— А зачем?
— Как зачем… Посуду расставлять. Надо же тренироваться.
— Не переживай, ещё успеешь. Садись лучше, ешь.
Но Владимир уже сидел за столом и ждал, пока Надежда Валентиновна нальёт в тарелку суп. Быстро найдя ложку и хлеб, принялся есть, пододвинув тарелку ближе к себе.
Надежда Валентиновна наблюдала за действиями сына. И уже в который раз сердце заби-лось сильнее, а на глаза навернулись слёзы. Но женщина сдержала себя и села рядом, начала есть.
Успокоившись, уняв волнение, она произнесла:
— Володя, я горжусь тобой. Какой ты у меня молодец!
Владимир перестал жевать и повернул голову на звук голоса.
— Мама, ну что ты такое говоришь?…
— Да, да, да…Сколько тебе пришлось перенести трудностей, но ты не унываешь и стара-ешься жить активной, полноценной и нормальной жизнью. Не грустишь, не опускаешь руки, а радуешься каждому прекрасному моменту жизни, который тебе дарит твоя судьба. Ты молодец. Ты смог устроиться на работу. А я, вот дура, не верила в это. Считала, что у тебя не получиться, что ты не сможешь. Думала постоянно, что теперь моему сыну придётся всю свою жизнь провести дома, в четырёх стенах, ничего не видя и не слыша, в одиночестве. А теперь понимаю, как я ошибалась…
Надежда Валентиновна не смогла больше себя сдерживать и дала волю слезам.
Услышав мамин плач, Владимир начал нервничать, не зная, что делать и как вести себя. Задев рукой тарелку с недоеденным супом, опрокинул её на пол. Часть жидкости попало на брюки и слегка обожгло, просочившись сквозь ткань. Из-за этого он невольно вскрикнул, и ка-кое-то время находился в ступоре.
Услышав звон падающей посуды, Надежда Валентиновна в тот же миг пришла в себя, вы-терла лицо и подскочила к Владимиру.
— Володя! Всё хорошо, мальчик мой! Ты не ошпарился? Сейчас я всё уберу тут.
Надежда Валентиновна перевела Владимира и принялась убирать остатки еды с пола. Принеся тряпку, которой она постоянно мыла пол, Лобова вытирала и подмывала в том месте, куда упала тарелка, одновременно ругая себя за то, что позволила себе при сыне рыдать.
— Мама! — позвал Владимир, не слыша голоса матери.
— Сейчас, сынок, — отозвалась Надежда Валентиновна из глубины квартиры.
— Ты где? — Владимир пытался определить, где находится женщина.
Быстро вернувшись на кухню, Надежда Валентиновна в первую очередь подошла к сыну и успокоила его.
— Всё хорошо. Я здесь.
— Мама, ты плакала.
— Ничего. Всё прошло. Это я так. Не переживай.
Женщина обняла Владимира и стала гладить по голове. А за окном всё шёл дождь.
А Владимир в этот момент вспоминал, как лежал в больнице и ему не хотелось жить. Как все дни были похожи один на один. Как только помощь друзей помогла ему вернуть уверен-ность в себе и вновь приобрести уверенность и жизнерадостность, которые его сопровождали всегда. Но он не стал говорить, чтобы не расстраивать мать и самому не расстраиваться, как ему было тяжело в первые минуты его новой жизни. И как хотелось умереть, хотелось покон-чить с собой. Всего этого он не стал рассказывать, а просто молчал.
Молчание длилось долго. А им вдвоём было так хорошо и спокойно, что никому не хоте-лось нарушать это спокойствие. Но обед по сути был не завершён, и мать с сыном вспомнили про него. Надежда Валентиновна, окончательно успокоившись, подала на стол второе блюдо. С большим аппетитом они вдвоём с Владимиром съели его, запив чаем.
Надежда Валентиновна хотела приступить к уборке посуды и её мытью, но Владимир не дал ей этого сделать.
— Мама, я сам уберу посуду.
Лёгким движением отстранив Надежду Валентиновну от стола, Владимир принялся уби-рать посуду. Ориентируясь на кухне, помогая себе руками, он ни разу не ошибся. Все движения были чёткими, и со стороны казалось, что это всё делает зрячий человек.
Убрав со стола всё, Владимир ушёл к себе, а Надежда Валентиновна принялась мыть по-суду.
В комнате Лобов включил компьютер. Подождав пока тот загрузиться, молодой человек включил аудиокнигу и стал слушать, удобно устроившись на диване. До понедельника остава-лась почти неделя, поэтому можно было расслабиться и ни о чём не думать.
Но прослушав аудиокнигу всего несколько минут, Владимиру пришлось поставить на паузу проигрыватель и ответить на звонок телефона.
Звонил Костик.
— Привет, дружище!
— Привет, Костя!
— Как дела? Я не отвлекаю тебя?
— Нет, нормально. Я книгу читаю.
— Молодец! Ты извини, что не звонил и не приходил почти неделю. Всё какие-то дела появились. Вот делаю.
— Да всё нормально. Я сам занят был все эти дни.
— Интересно, чем это ты был занят? — полюбопытствовал друг.
И Владимир поведал подробно Косте о том, чем он занимался все эти дни и об устройстве на работу в ресторан «В темноте» официантом.
— Поздравляю, — искренне порадовался за Володю Костя. — Это надо отметить.
— Отметим. Не переживай.
Они разговорились. Владимир предложил другу попить чаю, но тот отказался, сославшись на то, что зашёл на несколько минут проведать его, узнать, как дела. Но беседа, как всегда, затянулась на длительное время, и Костику пришлось принять предложение выпить чай.
Выпив несколько чаше, друзья закончили разговор, пожелав друг другу всего хорошего. Костя ушёл и Владимир продолжил «читать» аудиокнигу. Это была уже третья или четвёртая аудиокнига, которую Лобов «читал».
Поначалу Владимир думал, что не сможет привыкнуть к такому виду чтения книг, и пер-вое время даже возникали неприятные ощущения. Он даже вспомнил однажды, как будучи ещё ребёнком, слышал, как по радио читались произведения разных известных и не очень авторов. Иногда передавали целые радиоспектакли. Тогда это воспринималось как-то по-иному, и не верилось, что такое понадобиться ему самому.
Но тогда особого выбора не было, и слушали то, что читал диктор. А сегодня можно са-мому выбирать аудиокнигу и слушать то, что пожелаешь. Благо этого добра навалом в Интер-нете, и можно скачивать или слушать онлайн, зайдя на сайт.
«Дочитав» книгу до очередной главы, Владимир поставил на паузу проигрыватель и от-правился в туалет. (В этом деле родители уже не помогали молодому человеку). Дойдя до уборной, ни разу не наткнувшись на стену или другую преграду типа вешалки с одеждой или стула, Владимир быстро нашёл выключатель, нажал нужную кнопку, открыл нужную дверь и вошёл в неё, закрыв дверь. И только когда ноги коснулись унитаза, он засмеялся.
Причина, вызвавшая смех, была понятна только самому Владимиру. Прибежавшая, услы-шавшая хохот, Надежда Валентиновна, напротив, не понимала радости сына.
— Что с тобой, Володя? — спросила с долей боязни женщина.
— Ничего. Всё хорошо, — отозвался Владимир, продолжая хохотать.
— А почему ты тогда смеёшься? Точно всё в порядке?
— Да, всё хорошо. Это я просто пошёл сюда и машинально, на полном автоматизме, включил свет, который мне не нужен. Это меня и рассмешило.
— А я уже было подумала…
Владимир так же быстро нашёл кнопку слива и нажал на неё. Развернулся, открыл дверь и вышел улыбаясь. Но кнопку выключателя он на сей раз не стал нажимать. Просто потому, что уже забыл, что нажимал её, когда шёл в туалет.
— А выключать свет кто будет? — спросила вдогонку Надежда Валентиновна.
— Вот чёрт! Я уже и забыл.
Володя хотел было пойти и выключить, но мать сделала это за него.
— Иди уж.
Владимир прошёл к себе и продолжил слушать книгу. Никакой посторонний шум не мог отвлечь от этого занятия. Так было раньше, когда он читал печатные издания, так стало и те-перь.
Поэтому, когда после работы отец пришёл домой, Владимир не услышал ни как открыва-ется дверь, ни как входит Илья Семёнович. И это не смотря на то, что громкость колонок была выставлена не на всю мощность, а лишь до того уровня, чтобы можно было не напрягая слух, слышать чёткий голос читающего книгу человека.
И только когда Надежда Валентиновна пришла и позвала ужинать, при этом коснувшись слегка плеча, Лобов очнулся и становил проигрыватель.
За ужином молодой человек поведал Илье Семёновичу о трудоустройстве на работу в ре-сторан «В темноте» официантом. Поначалу старший Лобов не поверил, подумал, что сын про-сто выпендривается, но его переубедили, показав договор.
Что было написано на бумаге Илья Семёнович не понял, кроме печати организации и под-писи директора.
— Он написан шрифтом брайля, — сказал Владимир.
Илья Семёнович ничего не ответил на это, лишь покачал головой. А после ужина пришёл к сыну в комнату, сел рядом, обнял Владимира.
— Прости меня, сын.
— За что, папа? — удивился Владимир.
— За то, что не верил в тебя, в твои силы…
— Всё хорошо…
— Подожди, я не всё сказал. Прости, что не поддержал тебя, как это должен делать любой отец. Не верил, что у тебя всё получиться, что ты всё сможешь. Вернее я верил, когда ты был здоров, видел своими глазами окружающий мир. Не прибегал к посторонней помощи. Но как только случилась беда, я потерял всякую надежду и веру в хорошее. В голове была только одна мысль, что теперь мой сын будет сидеть дома, как в клетке. И нам с матерью придётся ухажи-вать до конца дней своих за тобой. Я не видел ничего хорошего кроме одного — серых, безра-достных дней. Но я так же испытываю не понятную до сих пор для меня некую силу, которая питает тебя, даёт энергию к жизни. И вижу, что ты живёшь. Не отстранился от мира. Не ушёл в себя. Не замкнулся. У тебя вполне нормальная полноценная жизнь, только немного видоизменилась. Но, к сожалению, я это всё поздно заметил. Можно сказать, вот только что, как вы с мамой показали мне договор. Я лишь сейчас понял, что был неправ и ошибался. А должен был давно увидеть и помочь.
Твои ранние попытки доказать, переубедить меня и маму ни к чему не привели. Мы лишь только ругались и злились друг на друга. Но ты доказал своими действиями, своим стремлени-ем, что ты готов, что ты можешь и должен делать всё, что можешь и хочешь, не смотря ни на какие проблемы и трудности. — Илья Семёнович замолчал
— Папа, я должен тоже тебе признаться.
Владимир сглотнул слюну.
— В чём?
— Стремление и желание, готовность действовать в моем нынешнем положении появи-лись не сразу.
Илья Семёнович посмотрел на сына.
— Как только я вышел из комы и понял, что больше не смогу видеть глазами, как обыч-ный человек, первое, о чём подумал — покончить с собой. В тот момент я не хотел жить. Мне казалось, что жизнь для меня потеряла всякий смысл и интерес. Дни были похожи один на дру-гой. Потому что я сразу разучился делать абсолютно всё: видеть, ходить, есть, одеваться, об-служивать себя. Мне тоже казалось, что жизнь свою я проведу дома, один, без друзей, не умея ничего. Но я благодарю Марину. Девушку, которую я спас и которая работает медсестрой в той больнице, где я лежал, и которая теперь мой хороший друг. Это она помогла мне преодолеть депрессию и вернуться к жизни. А ещё мне помогли вы с мамой и Костик.
Владимир замолчал, глубоко вздохнул и обнял отца. Так они и сидели долгое время.

Глава 13

Утром в понедельник его разбудил звонок будильника. Надо было вставать, начинался первый рабочий день. Несмотря на то, что рабочий день для сотрудников ресторана «В темно-те» начинался с пятнадцати часов (обычный ресторан открывался в полдень), пропустить или проспать такое событие Владимир не имел права. Поэтому протерев лицо ладонями, Владимир встал, заправил постель и прошёл из своей комнаты в ванную, где хорошо умылся.
В это время Надежда Валентиновна уже готовила завтрак для своих мужчин. Из кухни до-носились запахи приготовленного. Это были оладьи, чай и кофе.
Вытершись насухо, Владимир прошёл на кухню и сел на своё обычное место. Надежда Валентиновна поставила перед ним тарелку с горячими оладьями, положив рядом вилку, поставила рядом кружку с чаем.
— Спасибо! — поблагодарил Владимир мать и принялся за еду.
Следом за сыном, побритый и умытый, прошёл Илья Семёнович.
— Ну как, сын, готов к трудовым будням? —шутя поинтересовался Лобов старший про-глатывая оладушек.
— Всегда готов! — так же отрапортовал Владимир. Он чувствовал, как лёгкий ветер вле-тал в открытую форточку и раздувал занавеску, принося с собой запахи раннего утра. Запаха дождя среди них не было.
Настроение было действительно отличным и бодрым. И всё же не смотря на весёлый настрой, каждый из троих испытывал волнение, хотя и скрывал его.
Первым закончил завтрак Владимир. Поблагодарив мат, молодой человек встал и пошёл к себе в комнату. И так как до отправки на работу оставалась масса времени, он решил провести его с пользой и включил компьютер, подождав пока тот загрузится. Потом прослушал новости, после чего включил аудиокнигу, сел на диван и стал слушать.
Как всегда окунувшись в сюжет книги, Володя ушёл в себя и не заметил, как ушёл на ра-боту отец, как несколько раз в комнату заглядывала мать. В полдень они пообедали с Надеждой Валентиновной.
— Волнуешься? — поинтересовалась она.
— Волнуюсь, — честно признался Владимир и положил в рот кусочек котлеты и стал же-вать.
— Может, не надо было всё это затевать?
— Нет, мама, надо. Это надо, в первую очередь, для меня. Я хочу почувствовать себя че-ловеком, хочу быть просто нужным. А не просто сидеть дома и всё время ныть.
Говоря всё это, Владимир был внешне спокоен, хотя внутри него бурлило волнение. Но он справлялся с ним.
Допив чай, Владимир стал готовиться на работу. Ровно в час тридцать за ним должны бы-ли заехать. А он уже готовый обязан стоять и ждать возле подъезда.
Готовый, Лобов вышел в прихожую. Вышла и Надежда Валентиновна, чтобы проводить его.
— Мама, я пошёл! — крикнул Владимир из прихожей.
Говорить какие-то банальные слова напутствия не хотелось, поэтому просто молчали. Надежда Валентиновна прослезилась, потому что тревожились за своего сына, а сама подумала в этот момент о том, что хорошо Владимир не видит её слёз, иначе бы он отругал мать. Она это точно знала.
— Не провожайте меня, не надо, — попросил Владимир и вышел.
Выйдя на лестничную клетку, Владимир услышал, как сзади захлопнулась дверь. Постояв немного, он прислушался к окутавшей его на некоторое время тишине. Так вначале показалось. Но эта тишина была обманчива. Как только молодой человек спустился на пролёт вниз, как тут же услышал звуки машин и голоса людей, свежий утренний ветер приятно обдал всего, влетев в раскрытое окно, принеся с собой смесь запахов.
Постояв с минуту, Владимир пошёл дальше. Нащупав одной рукой кнопку домофона, другой ручку двери, уверенными движениями он нажал на кнопку и открыл дверь. Возле подъезда никого не было. Машина должна была подъехать примерно через пять минут.
Так и произошло. Ровно через пять минут прямо напротив затормозил автомобиль. Судя по звуку, это была «Газель». С шумом открылась дверь и кто-то подойдя к Лобову сказал при-ятным мужским голосом.
— Добрый день, Владимир!
— День добрый! — ответил тот, ощущая лёгкое, но твёрдое пожатие руки.
— Меня зовут Михаил. Я приехал за вами, чтобы забрать вас на работу. Пойдёмте. Я буду вас сопровождать теперь всегда днём и вечером.
— Приятно познакомиться. Благодарю. У вас приятный голос, — сделал комплимент Вла-димир новому знакомому.
— Благодарю. Никто ещё мне таких комплементов не делал.
Они сели в Машину. Михаил посадил Владимира на свободное кресло и сел сам, закрыв при этом дверь.
По своим внутренним ощущениям, Владимир почувствовал, что по мимо водителя его и Михаила, в салоне кто-то есть ещё. Это он понял по лёгкому и приятному аромату туалетной воды
— Теперь за Сергеем и Аллой, — отдал он распоряжение водителю.
Машина, урча, тронулась с места.
— Андрей, Вера и Светлана, разрешите вам представить, — Михаил повернулся в салон, — с вами рядом Владимир Лобов, он будет работать у нас в нашем ресторане.
— Привет, — сказали все по очереди и назвали свои имена, чтобы Владимир понял кто есть кто.
— Привет, — отозвался Владимир в свою очередь.
Как в таких случаях обычно бывает, сидевшие в слоне молодые люди начали живо интересоваться Владимиром. Спрашивали у него кто он и откуда? Как узнал про ресторан и почему именно в него решил? Расспрашивали об увлечениях, желаниях. Поначалу от такого наплыва вопросов Владимир пришёл в замешательство. Он не знал, как отвечать и реагировать, оказавшись впервые в таком обществе. Когда был один, было всё понятно, а тут…
Выручил Михаил.
— Что вы напали на человека! — даже повысил голос он. — Человек впервые оказался в нашем коллективе, а вы его тут же с расспросами лезете. Дайте ему немного времени, Влади-мир освоится, адаптируется, привыкнет, тогда и задавайте вопросы.
В салоне сразу стало тихо, лишь рёв мотора доносился до слуха.
Ехали недолго, но как показалось Владимиру, петляли и очень много. Остановились. От-крылось две двери. Михаил был не единственным сопровождающим. С ним был ещё кто-то. Они вместе привели Сергея и Аллу и посадили на свободные места. Повеяло новым ароматом. Это Аллены духи понял Владимир. Значит, девушка следит за собой, отметил он про себя. Хо-рошее качество.
Михаил представил Алле и Сергею Владимира и попросил, чтобы те не задавали вопросов Лобову. А немного освоившейся Владимир уже готов был отвечать и начал свой рассказ о себе, не упусти ни одной детали. Ехавшие рядом молодые люди слушали и не прерывали его.
Так и доехали до места работы, где их уже ждали сопровождающие, которые взяли под руки незрячих своих сотрудников и повели на их рабочее место. Владимира вёл Михаил сам. Он сопроводил его непосредственно до рабочего места и передал менеджеру по работе с начи-нающими незрячими сотрудниками ресторана.
— Здравствуйте, Владимир, я Ольга, — представился тот, беря за руку Владимира. — Я буду с вами работать и помогать вам вначале, пока вы не освоитесь и не привыкните здесь.
— Здравствуйте, — Лобов ответил на приветствие и пошёл за Ольгой, которая вела его на кухню.
В нос ударил букет запахов, идущий из кухни. Некоторые невозможно было определить с первого раза. Резкие, тонкие, мягкие, специфические, острые — всё смешалось. От всего этого стало немного дурно. В первый раз, когда Володя был здесь и его знакомили, такого не было. Возможно, сказывалось и волнение, которое он испытывал.
Заметив некоторые перемены в своём спутнике, Ольга успокоила Владимира:
— Не переживайте, всё будет хорошо. Вы привыкните. По началу все теряются и волну-ются, потом привыкают. — Её мягкий, но уверенный и спокойный голос помог Володе спра-виться с собой. Он успокоился, дурнота прошла. Захотелось приступить к работе. Но для начала нужно было всё изучить и освоить, иначе какой же ты работник.
Они прошли через кухню в отдельную комнату. Ольга закрыла дверь, запахи еды и шум исчезли, наступила глубокая тишина. Девушка посадила Владимира на удобный диван, перед которым стоял стол. На столе располагался так называемый учебный материал столовых пред-метов: чашки, бокалы для вина, тарелки и поднос. Это он понял по лёгкому звуку, когда задел столик.
— Ничего страшного. Всё хорошо. Здесь нет привычных для нас предметов: ложек, вилок и ножей. В нашем ресторане они просто ни к чему. Все едят руками, — Ольга села рядом и стала проводить первое занятие для Владимира.
В комнате стоял ещё один стол, предназначенный для менеджера. На нём располагались телефон, подставка для канцелярских принадлежностей, набитая ими, несколько папок с доку-ментами и портативная рация, которой пользовались все сотрудники ресторана «В темноте».
Ольга взяла рацию со стола и передала её Владимиру:
— Владимир, — обратилась она к нему, — я даю тебе рацию, с помощью которой ты бу-дешь переговариваться с другими сотрудниками нашего ресторана, будешь принимать и отда-вать указания.
В руки Владимира лёг небольшой предмет прямоугольной формы, который больше похо-дил на мобильный телефон. Покрутив его в руках, нащупал усик антенны и нашёл две кнопки на передней панели. Одна располагалась слева, другая справа.
— Это кнопки переключения приёма-передачи. При нажатии левой, ты отдаёшь указание, при нажатии правой, соответственно, принимаешь. Перед тем, как услышать собеседника, нужно нажать правую кнопку, но сначала раздастся сигнал вызова, почти как в мобильнике. После чего ответил сам, переключив рацию на ответ.
— Я понял. А в чём будет заключаться моя обязанность? — задал вопрос Володя.
— Ты будешь работать официантом. В твои обязанности будет входить не только подача заказанных блюд и уборка места трапезы, но так же и общение с посетителями.
— В обычных ресторанах такого нет.
— Это в обычных, — улыбнулась Ольга. — А у нас всё по-другому. У нас официант за-просто может присесть за общим столом в тёмном зале и поговорить с посетителями. Для таких ресторанов это обычная практика. К тому же общение раскрепощает и сближает людей, тем более если собеседник не виден, беседа становиться особенно интересней.
— Потрясающе! —Владимир попробовал на ощупь уже все предметы на столе и внима-тельно слушал менеджера.
Ольга тем временем продолжала:
— Но для начала ты должен научиться ориентироваться в пространстве непосредственно на своём рабочем месте. Всё запомнить. А чтобы тебе и твоим коллегам было легче, тёмный зал изначально мы оборудовали тактильными лентами (такие обычно есть перед светофорами или в метро), чтобы все официанты, кто не видит, знали маршрут. Каждый стол отмечен специальной меткой. Все столы и стулья имеют буквенно-цифровые обозначения. Здесь, в этой комнате, ты будешь учиться правильно ориентироваться, чтобы не возникало проблем.
— Я всё понял. Но сейчас тёмный зал уже занят посетителями, и я, наверно, не смогу по-пасть в него, чтобы начать своё обучение.
— Ничего страшного, — Ольга поднялась и обойдя стол, подошла к Владимиру, — мы сейчас с тобой отправимся на кухню, с которой мы и начнём твоё обучение. Ведь ты, Влади-мир, должен запомнить весь маршрут своего движения. Вплоть до расположения туалета.
Девушка взяла своего подопечного за руку. Тот встал, и они направились на кухню. При-ближаясь к ней, Владимир вновь уловил какофонию ароматов, но теперь дурноты не было. За-пахи хоть и смешивались, но кое-что молодой человек уже мог определить. Время, проведённое в отдельной комнате, помогло в привыкании.
Они прошли на кухню, где всё варилось, парилось. Ольга подвела Владимира к раздаточ-ному столику, на который повара ставили приготовленные заказы для незрячих официантов, а те, в свою очередь, брали их и несли в тёмный зал. На это же самое место возвращалась подно-сы с пустой посудой.
— С этого столика, Владимир, ты будешь брать поднос с заказанным блюдом, и относить его в тёмный зал. — Держа ладонь Владимира в своей руке, она положила его пальцы на один из свободных подносов. — Все подносы пронумерованы, так что ты не будешь путаться, вы-полняя заказ.
Владимир поводил пальцами по кромке подноса и обнаружил, что данный поднос имеет цифру три, а соседний, до которого он коснулся свободной рукой, имел порядковый номер шестнадцать.
— Этот поднос под номером три, а вот этот, — молодой человек побарабанил пальцами сначала по одному, потом по другому, — этот имеет номер шестнадцать.
— Совершенно верно. Молодец, Володя!
Ольга взяла Владимира за руку и повела его в тёмный зал.
— Этим маршрутом ты будешь ходить с кухни в тёмный зал и обратно, — говорила мене-джер. — Чтобы тебе не столкнуться с другими незрячими официантами, держаться надо всегда правой стороны, и в случае необходимости, ты можешь всегда взяться за специальную ленту или просто почувствовать её рукой, ногой или просто боком.
— Да, я помню. Валентин Максимович говорил мне об этом, когда меня принимали на ра-боту, когда он вёл нас с мамой.
— Когда вы шли с Валентином Максимовичем, вы просто ознакомились. А теперь тебе предстоит всему этому научиться.
По просьбе и наставлению Ольги Владимир сделал несколько движений в правую сторону и коснулся специальной ленты. Она была закреплена таким образом, что не почувствовать её было не возможно.
Сейчас он просто шёл и знакомился с местом своей работы, стараясь запомнить всё, о чём ему говорили и собственно сам маршрут. Понятно, что с первого раза этому нельзя научиться, нужны тренировки, но кое-что в памяти отложилось из такого количества полученной инфор-мации.
В тёмном зале уже собрались посетители ресторана, ждавшие своих заказов, которые им принесут с минуты на минуту. Первые официанты с тележками прошли мимо Владимира и Ольги, возвращавшихся на кухню.
— Пятый столик заказал красное и белое меню, — послышался голос слева от Владимира.
— А третий мой — зелёное, — прозвучал ответ.
— За вторым столиком один заказал синие меню, а второй человек белое блюда.
Один из официантов пошутил, и вся группа вошла в зал.
Ольга продолжала инструктировать Владимира. Это был ни весь маршрут, который они прошли. Необходимо было показать и изучить путь до туалета и обратно, в гардеробную, в ко-торой официанты надевали специальную форму. Хотя в темноте они и не были видны, но встречали посетителей всегда в холле, где их всё-таки видели, внимательно изучали и потом могли оценить и обсудить. (Что кстати и делалось). Поэтому выглядеть кое-как незрячие со-трудники себе не могли позволить.
Вернувшись на кухню, Владимиру предоставили небольшой перерыв, чтобы осмыслить всё, что сейчас было. Передохнув, он со своим инструктором направился изучать уборные и бар.
Начальный путь из кухни в холл Владимир проделал уверенно, практически не пользуясь тростью. (Она ему не понадобиться во время работы, будет только мешать, как объяснила Оль-га). А дальше менеджер снова повёл нового своего сотрудника, одновременно рассказывая о расположении вещей, встречающихся на пути.
Когда тёмный зал опустел, Ольга провела Владимира в него и там он принялся изучать расположение столов и посадочных мест. Если приходилось на что-то натыкаться случайно, то спасала тактильная лента и специальные обозначения.
— С первого раза ни у кого не получается, — услышал он из глубины зала голос Ольги.
Своим лицом Владимир показал вопрос. Менеджер поняла его реакцию и ответила:
— Не удивляйся, что я вижу тебя. Когда ужин закончен или зал готовят к приёму гостей, то включают свет.
— А, ясно, — вопрос сменила улыбка.
Закончив изучение зала, Усов, ведомый Ольгой, вернулся в комнату, в которой оказался сегодня вначале рабочего дня. Удобно расположившись на диване стал отдыхать. По ощущениям Владимира, прошло достаточно много времени. Но сколько точно он не знал. Захотелось в туалет. Словно уловив его мысли, Ольга спросила его об этом. Ответив утвердительно, Владимир в сопровождении девушки направился в уборную.
Сделав свои дела, Владимир почувствовал лёгкую усталость. Она изобразилась на его ли-це. Заметив это, Ольга сказала, что занятие на сегодня закончено и можно посидеть в комнате и отдохнуть, пока группа, с которой приехал он не закончит работу и не поедет домой.
— Ребята закончат работать примерно через час с небольшим, потом всех соберут и вы поедите домой. А пока ты можешь послушать музыку или почитать аудиокнигу. Я буду рядом. Так что не волнуйся.
— Спасибо. Я послушаю музыку, — поблагодарил Владимир и услышал, как из динами-ков проигрывателя полилась медленная музыка для релаксации.
По прошествии часа с небольшим, когда незрячие официанты закончили свою работу, за Владимиром пришли. В первую очередь выключили музыку и, не делая резких движений, ска-зали Усову, что пора ехать домой.
Вместе со своим провожатым Михаилом Владимир дошёл до машины и сел в неё. Тут же заработал мотор и через секунд десять они поехали. Прошло буквально пара минут и на Владимира посыпались вопросы о проведённом дне в ресторане.
— Как вам первый день у нас? — по голосу Владимир узнал Андрея.
— Не плохо, но я ещё толком не всё освоил. Завтра продолжу обучение.
— Ничего, — это была Светлана, — по началу мы тоже не сразу всё выучивали и запоми-нали. Иногда было даже немного страшновато, но мы привыкли, обучились и теперь работаем.
— Да, так и есть, — вновь отозвался Андрей.
Машина остановилась и дверь открыли. Вывели Аллу и Сергея. Те попрощались с ребята-ми и направились к себе по домам. А остальные снова поехали. Через несколько минут вновь сделали остановку и уже Владимиру помогли выйти и довели до подъезда. Но перед этим он распрощался со своими новыми коллегами и друзьями.
— Владимир, завтра мы снова заедем за вами ровно в час тридцать.
— Хорошо. Я буду ждать.
Они с Михаилом пожали друг другу руки и на этом расстались.
Немного постояв возле подъезда, Владимир поднялся к себе на этаж и вошёл в квартиру, где его уже ждали родители. Надежда Валентиновна к этому времени успела приготовить ужин. Не успел он войти, как посыпались вопросы, на которые, еле переводя дыхание, приходилось отвечать. Больше всего вопросов было от матери.
— Ну, как тебе там? — услышал Владимир вопрос матери
— Хорошо. Пока прохожу обучение. Завтра буду тренироваться разносить блюда и уби-рать столы.
— А как к тебе отнеслись?
— Хорошо. Как родного приняли.
— А сколько вас там работает? Незрячих.
— В смену девять человек. Всего две смены.
— Девушки есть среди официантов.
— Есть.
— Что ты пристала к человеку? — не удержался Илья Семёнович. — Лучше иди ужин по-давай. Сын с работы пришёл, устал, а она его тут голодом морит.
— Ой, и правда, что же это я…
Надежда Валентиновна всплеснула руками и поспешила на кухню. Пока Владимир пере-одевался и мыл руки, стол был накрыт. За ужином расспросы продолжились.
— Как доехали? Кто сопровождал?
— Хорошо доехали. И туда, и обратно. В смысле кто сопровождал? — не понял Владимир. — сотрудники ресторана, которые специально на это и поставлены.
— А сложно вообще работать в таком месте?
— Все, кто работает, говорят, что интересно и легко.
Владимир отправил кусок курицы в рот и стал её пережёвывать.
— Завтра к скольки на работу? Так как и сегодня?
— Да.
— И снова заедут? — спросил Илья Семёнович.
— Да, они приезжают за своими сотрудниками и привозят их до дома.
— Вот бы мне на такой работе работать… — стал мечтать Илья Семёнович.
— Мечтай, мечтай… — Надежда Валентиновна с иронией посмотрела на мужа.
— Вот только мечтать и остаётся.
Ужин закончили чаепитием. Мужчины разошлись по своим комнатам, а Надежда Вален-тиновна осталась мыть посуду.
Владимир, не смотря на то, что большую часть времени он сегодня провёл в изучении по-мещений, не прикладывая особых усилий, чувствовал себя уставшим. Он не стал включать компьютер, а лёг на диван, предварительно расстелив его, закрыл глаза и просто лежал, отды-хал, прокручивая в голове весь сегодняшний день. Так и уснул.

Глава 14

Владимир сидел у себя и слушал аудиокнигу. До отправления на работу было ещё доста-точно времени. Неожиданно раздался звонок в дверь. Надежда Валентиновна открыла дверь и впустила нежданных гостей.
Поставив на паузу, Володя услышал голоса. Первый был голос матери.
— Здравствуйте. Проходите. Он у себя. Книгу слушает.
— Здравствуйте, Надежда Валентиновна. Хорошо. Спасибо.
По голосу Владимир узнал Костика.
— Здравствуйте.
А с ним Марина. Он не ожидал встретить своих старых друзей именно сегодня у себя до-ма. Дверь в его комнату была открыта, и все вошли к нему без стука.
— Привет, Володя!
— Володя, здравствуй!
Поприветствовали гости друга. Костик при этом ещё и пожал руку другу.
— Привет. Присаживайтесь.
Марина и Костя приняли Владимира предложение и расположились на диване.
— Не думал, что вы сегодня ко мне придёте.
— Да, мы такие. Давно не были, вот и решили прийти.
— Мне Костя рассказал, что ты на работу устроился, я и предложила в гости к тебе загля-нуть.
— Да, давно мы не виделись. Уже две недели прошло или даже больше, — уточнил Костя.
Надежда Валентиновна прикатила тележку с горячим чаем, печеньем и бутербродами, по-ставила угощения на журнальный столик. Костик и Марина помогли ей в этом.
— Угощайтесь, — предложила женщина, сама вышла.
Гости помогли Владимиру, подав ему чай и бутерброд, и принялись сами за угощение.
— Ну, как работается? — Костя отпил из чашки.
— Хорошо. Уже привык и ориентируюсь нормально. Не путаюсь.
— А что путался? — Марина посмотрела на Владимира, отправив кусочек печенья в рот.
— Несколько раз было такое. В самом начале, когда без сопровождения попробовал. Но меня быстро направили в нужном направлении.
— Ты там как официант? — Марина сделала глоток.
— Я и есть официант. Приношу заказы, общаюсь с посетителями, убираю столы после того, как поедят и пообщаются все.
— Надо будет зайти как-нибудь.
— Заходите.
Владимир съел бутерброд, запив его чаем, и откинулся назад. Друзья продолжали разгова-ривать. Спрашивали друг у друга об их делах. Но больше всего конечно интересовались Воло-дей, его нынешним положением и интересами. Он с охотой отвечал Марине с Костей, нисколь-ко при этом, не стесняясь и не смущаясь. Володя привык уже за то время, что работал в ресто-ране, к всевозможным разговорам. Он рассказал, что их всегда возят на работу, что работа ин-тересна, что постоянно встречаешься с интересными людьми.
— А как вы общаетесь с посетителями в темноте, ведь там не видно никого? — полюбо-пытствовал Костя, не поняв до конца рассказ Владимира о его работе.
Неожиданно для себя и для остальных Владимир засмеялся, а его друзья переглянулись от недоумения. Так же неожиданно молодой человек перестал смеяться и продолжал вполне серь-ёзно:
— Да, действительно, глаза — это серьёзное средство коммуникации, мы ими, как извест-но, передаём большую часть информации. Например, бывает некомфортно общаться с челове-ком в тёмных очках. Но вы его всё-таки видите, и коммуникация как бы работает. — Владимир помолчал немного и продолжил. — Вот, например, я с вами общаюсь. Я в тёмных очках перед вами. Вы, может быть, и испытываете некоторый дискомфорт, но при этом разговариваете со мной. То есть получается, что контакт состоялся, потому что вы видите меня. А представьте, что зрение полностью отсутствует у вас и вы вообще не можете оценить собеседника, вы толь-ко улавливаете дикцию, чувствуете энергетику, можете уловить запахи, но не более. С другой стороны, внешние данные абсолютно не мешают общению. Непосредственно в тёмном зале нашего ресторана они и не нужны. Вы только слышите собеседника и то, что и как он говорит. Отсюда люди легко сходятся. Особенно интересно наблюдать, когда гости, сидевшие в тёмном зале за общим столом, выходят в светлый зал, и начинается: «Ой, мы, кажется, с вами разгова-ривали!» Но максимум пять минут такого общения, и они снова забираются в свой панцирь из комплексов, хоп — «ну всё, до свидания, всего хорошего». Так что темнота сближает людей — очень интересно следить за этим со стороны.
Владимир немного помолчал, переводя дух. Молчали и Костя с Мариной. Они сидели и смотрели на своего друга заворожённо и с интересом. Им не хотелось нарушать атмосферу, которая возникла во время рассказа.
— Темнота вообще даёт возможность раскрепоститься во время разговора, потому что ни ты не видишь в силу своего заболевания, ни тебя не видят из-за того, что зал абсолютно тём-ный, — подвёл итог рассказа Владимир.
— И никто ничего не стесняется? — в голосе Марины Владимир уловил удивление.
— А чего стеснятся. Я же говорю, что темнота раскрепощает человека. Ну ладно, хватит обо мне. Вы как?
В свою очередь Марина и Костя рассказали каждый о своей работе. Девушка продолжала трудиться медсестрой в больнице, а друг учился и подрабатывал в одной фирме строительной компании, делал самую обычную работу: замешивал цемент, подавал, носил, убирал. Каждому из них нравилось то, чем он занимался. И Владимир искренне порадовался за них.
Они ещё долго бы разговаривали, но подошло время Владимиру собираться на работу, он извинился перед своими друзьями:
— Прошу простить меня, — произнёс Владимир, — но мне пора уже собираться на рабо-ту. Скоро за мной приедут. И я должен быть готов к этому времени. А вообще здорово, что вы пришли сегодня ко мне. А то всё по телефону или по Скайпу общаемся в последнее время. А тут вообще две недели не общались. Спасибо вам!
— Да, ну что ты… — смутился Костя. — Всё нормально.
— Да, не переживай. — поддержала его Марина. — Нам тоже пора. Дела не ждут.
Ребята помогли убрать пустую посуду и оставшиеся угощения, после чего распрощались и ушли.
Владимир ещё немного посидел, думая о друзьях, после чего стал собираться. Он доста-точно быстро оделся, пересмотрел свою сумку, в которой он носил, как и раньше, только самое необходимое. Особо не торопился. Одежда, которую приходилось одевать, аккуратно висела в шкафу на вешалке. И взять её не составляло труда. В прихожей он только надел туфли и куртку с кепкой и вышел, попрощавшись с матерью.
На улице повеяло прохладой, но так же чувствовалось тепло солнца. Владимир провёл ру-кой по часам. Они показывали без пяти минут три. Скоро подъедет машина. Из глубины двора донеслись крики детей, которые играли на площадке, мимо проехал мотоцикл, прошёл человек, поздоровался: по голосу им оказался сосед из соседнего подъезда, пробежали дети. И вот послышался знакомый, нарастающий звук.
Машина остановилась напротив, открылась дверь, к Владимиру подошёл Михаил, поздо-ровался и помог сесть в машину. Как обычно заехали за Сергеем и Аллой.
— Всем привет, — они сели на свои места.
— Привет, — сказали молодые люди в разнобой.
— Алла, я нашла вчера ту книгу и скачала её, — после некоторого молчания сказала Вера.
— Ну и как?
— Ничего, интересно.
— Я её на одном дыхании прослушала.
— Не, я так не смогла.
— Конечно, я когда её слушала, была в отпуске. У меня времени было достаточно.
— Вот именно. А я пока нашла, уже спать пора. Так немного прослушала. Первую главу только и успела.
— Девчонки, вы про что? Про какую книгу? — поинтересовался Андрей.
— А… Это мы о своём, о девичьем.
— Ну, скажите?
Помолчали немного. Девушки улыбались.
— Алла, так что за книга? — спросил Владимир.
— Ай, — не выдержала та, — роман одной молодой писательницы. Маша Трауб. Слышал о такой?
— Об этом авторе слышал. Говорят, что интересно пишет. Но не читал. Я больше истори-ческие романы читаю, научную фантастику, классиков, поэзию. Современных авторов читаю, но подхожу к этому избирательно. Многие потому что пишут для заработка. Прочитал книгу и выкинул.
— Согласна. Я тоже беллетристику не люблю.
Дальше остальной путь ехали молча, лишь изредка перебрасывались короткими фразами, которые ничего не значили.
Доехав до работы, машина остановилась. Незрячих сотрудников ресторана уже ждали со-провождающие, и как только двери открылись, к каждому вышедшему подошёл человек и по-вёл его на рабочее место. К Владимиру подошёл Михаил и повёл его.
Пройдя каждый к себе в раздевалку, незрячие официанты переоделись и приступили к ра-боте. Изначально все знали свои обязанности и то, что каждый должен делать.
Владимир давно уже прошёл обучение и работал наравне со всеми в тёмном зале: подавал заказ и уносил пустые подносы, встречал и провожал гостей. Сегодня ему выпало встречать посетителей, проводить их в зал, рассадить за столики и, кому-то приносить его заказанное блюдо.
— Ну что? Удачи всем! — пожелал всем удачи Андрей.
— Ни пуха! — ответил Сергей.
— К чёрту!
Владимир поправил наушник рации и положил руку точно в середину на сцепленные руки друзей. Они всегда так делали перед началом работы, когда до неё самой оставалось считанные минуты. Постояв так некоторое время, каждый приступил к своим обязанностям.
Посетители не заставили себя долго ждать. В холле их набралось человек восемнадцать. Они разговаривали, смеялись, о чём-то спорили, кто-то порывался вперёд всех, но голос Вла-димира заставил всех замолчать и слушать лишь только то, что говорил официант.
— Добрый вечер! — начал Владимир. — Меня зовут Владимир. Сегодня я вас буду сопро-вождать в тёмный зал нашего ресторана, а так же из него.
— Добрый вечер! — был ему ответ.
— Для начала вам необходимо снять верхнюю одежду, сходить в уборную, вымыть руки и только после этого вы встанете друг за другом, положите руки впередистоящему на плечи и пойдёте в тёмный зал. Но перед этим я вас попрошу выключить все мобильные телефоны и по-ложить их в специальные шкафчики. В зале не должно быть ни единого источника света. Даже намёка на него. Алкоголя так же не должно быть. Если вы хотите выпить, то вы должны пройти в бар. Но не во время пребывания «в темноте», а после. Всем всё понятно, надеюсь?
— Да, — услышал он голоса в ответ.
Никто из посетителей не возмущался. Все приняли условия, которые только что им были рассказаны. Гости (в основном это были люди до пятидесяти лет) сняли верхнюю одежду, до-стали свои мобильные телефоны, выключили их и положили в шкафчики. Затем, по очереди, вымыли руки в уборной и построились в светлом зале, ожидая указаний официанта.
Владимир подождал, пока все взмоют руки и построятся. После сам встал впереди всех и сказал, чтобы впередистоящий положил ему руки на плечи, а все остальные, кто стоит за ним, так же повернулись вправо и положили руки на плечи друг другу. Все выполнили это указание. И как только он услышал, что все готовы, начал движение, водя из стороны в сторону тростью, нисколько не ошибаясь в направлении. Его движения были уверенными и точными, в них не ощущалось слабости или неуверенности ведущего. Владимир точно вёл гостей в тёмный зал.
Попав в этот тёмный зал, все окунулись в кромешную темноту. Не видно было не только предметов мебели или соседа, стоящего рядом, но и рук, которые посетители с непривычки подносили к лицу, чтобы увидеть их хоть сколь-нибудь. Но, увы, все их действия были напрас-ными.
Отдельно стоящего столика на двоих не заказал никто. Все заняли свои места за общим столом. Места за ним помогла определить нумерация посадочного места и заранее выданные бейджи с номером.
Каждый знал, какой у него номер и отыскивал своё посадочное место с таким же номером, занимал его.
Владимир вышел. И в это время гостям подошли пять официантов и предложили выбрать меню гостям.
— Выбирайте, пожалуйста, меню. Что вы будете? Какое меню? — обратился каждый к своему клиенту. У некоторых их было несколько: два или три, не более. — У нас есть меню че-тырёх видов: «Белое меню» включает блюда из мяса и рыбы, «Красное» — блюда только из мяса, «Голубое» меню — рыбное, а «Зелёное» — вегетарианское.
Посетители стали советоваться и выбирать меню, а официанты ждали пока каждый из пришедших сделает свой выбор. Вегетарианское меню выбрали только три человека. В основ-ном же практически все выбрали «Белое меню», «Красное» выбрали два человека и «Голубое» тоже два человека.
Официанты, запомнив, что заказал каждый гость, удалились. Пройдя зал, через который только что провели гостей, они попали на кухню и сказали повару, сколько им нужно блюд и какого меню. Тот, в свою очередь, вместе со своими помощниками разложил уже приготовлен-ные мясные, смешанные и вегетарианские кушанья по специальным тарелкам, поставил на подносы и передал это всё официантам.
Забрав заказы, официанты направились обратно в тёмный зал. Вкатив тележки, они подали каждому посетителю именно то, что тот заказывал, ничего не перепутав. Ведь каждый из них читал достаточно много аудиокниг и обладал хорошей памятью. К тому же за всем следили и в случае необходимости помогали менеджеры. А если и случались казусы, всё тут же превращалось в шутку.
— Ой! А как же мы всё это будем есть? Руками что ли?! — удивилась одна из девушек.
— Все блюда едятся без помощи столовых приборов, — вежливо ответил ей один из офи-циантов. — Для этого вы и помыли руки.
— Но я же их испачкаю, наверно.
— Ничего страшного. Всё будет хорошо. После того, как вы поедите, вы снова помоете руки.
— Друзья, давайте не будем ссорится. — вступился кто-то за официанта.
— Хорошо. Не будем.
— А то вы уже краснеть начали, — пошутил официант.
Неожиданно девушка смутилась, хотя её никто и не видел, а потом и засмеялась, а за ней послышался и смех других людей. Тем самым напряжение само собой исчезло, и все принялись есть. Незаметно для всех завязался общий разговор. Гости пытались угадать какое блюдо они едят. Но в абсолютной темноте им этого никак не удавалось.
— По моему, у меня что-то похожее на утку и осётра, — сказал кто-то.
— А у меня морской окунь, — раздался голос.
— Нет, вы не правы, у нас с вами одинаковое блюдо. Это не морской окунь. Это больше напоминает угря.
— А у нас курица и форель
— Ой, как интересно. А можно попробовать? — поинтересовалась девушка
— Пожалуйста.
— Да это ни курица! — Воскликнула вторая девушка, — Это больше на утку или на пере-пела похоже.
— Можно подумать, ты перепела ела… — сказал её молодой человек.
— Не ела, но…
— Совы тут точно нет, — вновь пошутил один из официантов.
— А кролик?
— Какой именно? Серый или белый?
— А что и кроликов подают здесь? — уловив шутливый тон официантов, мужчина решил поддержать его. — Где ловят?
— Да тут недалеко, за городом в лесу. Сегодня хороший попался деду Мазаю.
— Но это и не кролик! Это птица всё-таки.
— Ага, дятел.
— Да ну вас, — махнула девушка.
А шутки тем временем продолжались, и люди пробовали друг у друга блюда и старались угадать из чего они приготовлены.
От шуток перешли к более серьёзным вещам: литературе и музыке, новым технологиям и спорту.

Эпилог

Прошло полгода. Владимир Лобов сдружился со своими новыми друзьями и всё так же продолжал работать в ресторане под названием «В темноте» официантом. Он давно освоился и привык к данной работе, которую он полюбил, и которая ему очень нравилась.
Работать приходилось в основном, во вторую смену, когда посетители шли с работы и за-глядывали к ним, чтобы попробовать что-то новое и необычное.
Владимир за это время многое понял и пережил. Но главное, он говорил всем: «Я вижу сердцем».

30 ноября 2014 — 26 ноября 2025 г.